— Ошибку сделал — сделай вид, что так и надо, и иди дальше…

Глеб проснулся среди ночи. Хотя спал ли он? Дремал урывками, лежал с закрытыми глазами. Рядом тихо посапывала жена. Может, и она лишь притворялась спящей? Прислушался. Нет, дышит ровно. В своей кроватке сопел двухлетний Ванюша.

Квартира, семья, сын — чего ещё желать? Но почему так гложет тоска? В последнее время она накатывала всё чаще. Днём отвлекала работа, а ночью…

Осторожно, чтобы не разбудить жену, он выбрался из-под одеяла, босыми пятками прошлёпал на кухню, притворил дверь.

Свет фонаря лился в окно, разливаясь по стенам бледными квадратами. Раньше Глебу нравилось, когда в комнате не было полной тьмы. Но теперь этот свет будто дразнил, мешал, не давал покоя.

На подоконнике валялась пачка «Беломора». Он достал сигарету, чиркнул зажигалкой, затянулся. Дым вился колечком, напоминая непослушный локон Светкиных волос. Тут же всплыло её лицо. Он пытался стереть его из памяти — бесполезно.

Курить расхотелось. Фонарь назойливо пялился в окно, словно спрашивал: «Чего тебе не хватает? Квартира есть, жена, сын, работа. Живи да радуйся. А ты ночами не спишь, будто совесть грызёт…»

«А ведь и правда грызёт», — подумал Глеб. Сигарета потухла. Пепельницы на подоконнике не нашлось, он приоткрыл форточку и швырнул окурок во тьму.

Светка…

***

До четвёртого класса Глеб сидел за одной партой с Серегой, другом с детсадовских времён. Потом учительница их рассадила, и до шестого он маялся рядом с толстухой Катей, у которой была коса до пояса. Она зубрила уроки, на уроках болтать не давала. Домашку не списывала, зато задачи объясняла яснее учителя. Потом она перевелась в другую школу, и Глеб снова оказался с Серегой.

А потом в класс пришла новенькая — Света Лопатина. Льняные кудри, глаза, как незабудки. Она напоминала ему Царевну-Лебедь. Серёга тогда грипповал, пропускал уроки, и Свету посадили рядом с Глебом. Она была так хороша, что он даже не вспомнил о праве сидеть с другом.

Однажды во время контрольной он не выдержал и дотронулся до её волос. Они оказались мягкими, как шёлк. Света удивлённо подняла на него глаза — ясные, как небо в июне.

Серёга выздоровел, вернулся, но его место было уже занято. Он хотел пойти к учительнице, но Глеб отговорил.

— Понял. Втюрился в эту белобрыску, — фыркнул Серёга.

— Да, — Глеб посмотрел на него исподлобья. Взгляд говорил: «Ещё слово — и пожалеешь». Серёга сник.

Когда Света задумывалась, она кусала кончик карандаша. Однажды он украл его с парты и сунул в портфель. Дома, делая уроки, зажал обгрызенный кончик между зубами, надеясь почувствовать вкус её губ. Но ощутил лишь дерево.

В девятом классе Глеб пригласил её в кино. Весь фильм просидел, как на иголках, боясь дотронуться до её руки. Только в следующий раз, в темноте зала, осмелел и не выпускал её пальцы до самых титров. Потом были первые признания, неловкие поцелуи…

После школы Глеб не пошёл в институт — нужно было помогать матери поднимать младшего брата. Отец ушёл, когда узнал, что жена ждёт второго. Обозвал её блудницей, хотя сам уже давно крутил роман на стороне.

Осенью Глеба забрали в армию, а Света поступила в пединститут и обещала ждать. Серёга, уже тогда знавший толк в девчонках, уговаривал его перед отъездом «закрепить» отношения. Но Глеб не решился.

Через год он вернулся закалённым, с крепкими плечами. Света смотрела на него влюблёнными глазами — и в ту же ночь они стали близки. Он тут же предложил ей руку и сердце. Со свадьбой пришлось повременить — денег не хватало.

Серёга, который по здоровью не попал в армию, к тому времени уже год работал в Питере. Теперь он вернулся и стал уговаривать Глеба ехать с ним: «Зарплаты в три раза выше. За два года квартиру купишь».

Глеб колебнулся. Деньги нужны, но расставаться со Светой снова не хотелось. В итоге перевесило желание обеспечить будущее.

Влюблённые легко дают обещания. Глеб поклялся, что вернётся, что они будут вместе… Но жизнь порой ставит подножку.

Он уехал, поселился с Серёгой и его напарником в общаге на окраине. Работали без выходных, домой выбирались редко.

Весна выдалась ранней. Закончив ремонт в особняке, получили солидную премию. Уже можно было сыграть свадьбу, но Глеб копил на квартиру. В кафе друзья отметили удачу.

— Ты мужик или нет? — Серёга плеснул водки в его пиво.

Глеба быстро развезло. Потом они провожали на вокзале соседа. На обратном пути шли пешком. Впереди стучала каблучками девушка в бежевом пальто.

— Горазд! Поддержу? — Серёга рванул догонять её.

Глеб шёл следом. Девушка звонко смеялась шуткам приятеля. Снова зашли в кафе…

Утром он проснулся с тяжёлой головой. Рядом на подушке — тёмные волосы. Имени её не помнил.

На кухне Серёга встретил его хмуро:

— Ну ты и жук. Любишь Светку, а сам…

— Я ничего не помню. Только ей не говори.

Месяц Глеб не звонил Свете. Стыдно было.

А потом та девушка — Наташка — позвонила.

— Я беременна.

Ребёнок… Со Светой ничего не вышло, а тут с первого раза.

— Ты уверена? Может, задержка?

— Тест сделала. Твой.

— У меня невеста есть.

— Знаю. Во сне её звал.

Он женился. Стыдно было сделать иначе.

Сын родился. Пока был маленьким, Глеб почти не подходил к нему. Но однажды Ванюша пошёл к нему, смешно переваливаясь. Глеб подхватил его — и сердце сжалось.

Жену полюбить не смог. Она злилась, ревновала, цеплялась за каждую мелочь.

Как-то поОн уехал на следующее утро, а Ванюша, не понимая, почему папа берёт сумку, крепко обнял его за ногу и не хотел отпускать.