— Девушка, уже определились или нужна помощь? — продавщица окинула Светлану насмешливым взглядом, скользнув по её потёртому шарфу.
— Сейчас, уже выбрала, — пробормотала Светлана, нервно поправляя бахрому на старом павлопосадском платке.
Когда-то он был красив — яркий, с цветочными узорами. Подарок от матери, Надежды Григорьевны, один из немногих, что она хоть как-то старалась подбирать. Единственное, что связывало их, хоть и слабо.
А потом родился Ваня.
Ваня стал центром вселенной. Ванюша мой, Ванюша золотой… Надежда Григорьевна души в нём не чаяла, а Светлана осталась где-то на обочине её внимания.
Подарки? Светины именины — в сентябре. Удобный повод: «Тебе же к школе всё нужно!» И каждый год — набор тетрадей, ручки, пенал.
А Ване — машинки, велосипеды, позднее — гаджеты, что угодно, лишь бы захотел.
Отец, Владимир Иванович, иногда вступался:
— Надя, ну что за ерунда? Ты ей на день рождения канцелярию суёшь, а ему — хоть Луну с неба!
И сам покупал дочке красивые вещи: платья, украшения для её кукольного домика, который она так любила обустраивать.
— Нечего её баловать! — фыркала Надежда Григорьевна.
— А сына можно? — парировал Владимир Иванович.
Мать лишь отмахивалась.
«Может, он просто дороже, потому что мальчик?» — этот вопрос терзал Светлану даже после замужества. «Но ведь и мой Алёшка мальчик… Может, его-то она полюбит?»
Чуда не случилось.
***
А этот платок… Его Алёшка однажды нашёл и вовсю играл с ним — таскал игрушечную машинку, будто тросом. Бахрома растрепалась, краски потускнели. Но Светлана не могла расстаться с ним.
— Свет, ну купи уже новый, — качал головой её муж, Игорь. — Что ты этот тряпку носишь?
— Он мне дорог.
— Как память о матери, которая тебя никогда не любила?
— Ты ничего не понимаешь…
— Да, конечно, мне-то, сироте, не понять.
— Прости, я не хотела… Просто это хоть какое-то доказательство, что я ей не безразлична.
— Доказательство? Ты каждый раз стучишься в закрытую дверь.
***
Снова подарки. У родителей — «жемчужная свадьба». Обычно дарили что-то общее. В этот раз Светлана решила: пусть у каждого будет свой подарок. Может, мать хоть раз заметит её старания.
Ведь как всегда? Что бы Света ни подарила — равнодушие. А Ване достаточно сунуть какую-нибудь безделушку — восторг.
— Ой, Ванечка, какая картина! — Надежда Григорьевна разглядывала дешёвый пейзаж, купленный сыном на рынке. — В зале повесим.
***
— Ну что, определились? — продавщица зевнула.
«Какая-то замухрышка, — думала она. — И платок потрёпанный, и сумка дешёвая. Что она вообще делает в ювелирном?»
— Да! Вот эту брошь!
Изящная веточка с самоцветами — такой подарок должен был понравиться. Дорогой? Не жалко.
***
— Мам, пап, с годовщиной! Папа, тебе новый спиннинг, а маме — брошь!
Надежда Григорьевна приколола украшение к блузке.
— Ну, ничего.
Света облегчённо вздохнула.
— Ой, мам, а у меня тоже сюрприз! — Ваня достал из кармана… простенькую брошку.
— Шикарно! — мать тут же сняла подарок дочери и прицепила Ванин.
Света стиснула зубы.
***
— Свет, где ты пропадаешь? Мы с Алёшкой волнуемся!
— У родителей была… На юбилее.
— Опять? Ну как там твоя мамаша? Опять унижала?
— Да отстань!
Она пнула деталь конструктора, валявшуюся в прихожей.
— Это Алёшкино!
— Да хоть сожгите всё! — Света бросилась в спальню и разрыдалась.
***
На следующий вечер ей позвонил Ваня.
— Что надо, мамино сокровище? — язвительно бросила она.
— Свет, приезжай. Лиза и я отмечаем — меня повысили!
— Мама не говорила…
— Потому что не знает. Приезжай, мне с тобой поговорить надо.
***
Лиза встретила её с улыбкой.
— Ваня скоро вернётся, оливки забыли.
Света вдруг задумалась: а если у Вани родится сын? Полюбит ли его мать больше, чем Алёшку?
***
— Ты сегодня так наорала, — Ваня рассмеялся. — А я тебе брошку-то просто из вредности подарил!
— Что?
— Лизина. Ей разонравилась, я взял. Думал: матери и так сойдёт.
Света фыркнула.
— А папе ты хороший подарок сделал. Ты что, на маму зол?
— Да… Свет, ты мне не совсем сестра.
— Чего?!
— Только наполовину. Я недавно узнал…
Он рассказал. О том, как подслушал разговор матери с подругой. О том, как та восхищалась, что он не похож на Владимира Ивановича. О том, что его настоящий отец — «тот самый дядя Серёжа», который часто бывал у них в гостях.
— Она до сих пор с ним общается… Папа даже не догадывается.
Света онемела.
***
— Прости за вчерашнее, — обняла она Игоря. — Больше не повторится.
— Точно?
— Точно.
Завертелся телефон.
— Кто это? — Света взглянула на экран. — Мама… Да чего тебе?
— Свет, теплицу завтра ставить! Надо грядки вскопать!
— Попроси кого-нибудь ещё. У тебя же есть кого.
— О чём ты?..
— Ни о чём. Не звони больше так поздно. И грядки копать я не приду.
Она отключилась.
— Навсегда.
