Моя история — не выдумка и не сцена из кино. Это моя жизнь. Жёсткая, горькая, но правдивая.
Когда нашей дочери Лизе едва исполнилось полгода, её отец, Игорь, исчез. Как выяснилось, у него уже была другая. Ни объяснения, ни прощальных слов — просто ушёл и не вернулся. Оставил нам квартиру, и на том спасибо. Но с тех пор — ни копейки. Ни алиментов, ни подарков, ни звонка в день рождения дочери. Он стал чужим. Потом я узнала, что у него уже трое детей с той, ради которой нас бросил.
Однажды, стиснув зубы от стыда, я попросила помочь собрать Лизу в школу. Он холодно ответил:
— У меня своих трое. Кормить их надо…
Родни у меня нет. Всё тянула одна. Работала, пока Лиза спала. Плакала, когда она не видела. Никого рядом. Даже бывшая свекровь, Тамара Ивановна, отвернулась. А потом выдала такое, что сердце обмерло.
— Ты что, — сказала она, — думала, Лиза — это насовсем? Для Игоря она была пробной версией. Первый блин комом. А настоящие внуки — те, что у него сейчас. Вот и вся семья!
Не пойму, за что она так невзлюбила Лизу. Когда я рожала, Тамара Ивановна радовалась, в роддом с цветами приезжала, клялась помогать. Куда всё исчезло?
В седьмом классе у Лизы мне срочно потребовалась операция. На две недели девочку одну не оставить. Собрав волю в кулак, пошла к Тамаре Ивановне:
— Побудьте с Лизой, пожалуйста. Хоть накормите, хоть присмотрите…
А она в ответ:
— Пусть живёт, но не за просто так. И справку принеси, что здорова. Внуки ко мне ходят, не нужны мне её болезни…
Я встала, поблагодарила и ушла. Быстро, чтобы не разреветься у неё на глазах. Но на улице слёзы хлынули. Села на скамейку, не в силах идти. Домой боялась — Лиза могла увидеть меня в слезах, а я всегда старалась быть сильной.
Тут рядом присела соседка, Нина Семёновна. Пожилая, с тихим голосом, но твёрдым взглядом. Спросила, что случилось. И я, сама не ожидая, выложила всё: про мужа, свекровь, про операцию. Она выслушала и просто сказала:
— Пусть Лиза у меня поживёт. Присмотрю. Денег не надо — я тебе не чужая.
Я не знала, как благодарить. Операция прошла хорошо. Через три недели я вернулась домой. Встретили меня с радостью: Нина Семёновна накрыла стол, Лиза взахлёб рассказывала, как они пекли пироги и читали книжки. В доме было тепло — по-настоящему.
С тех пор мы стали почти семьёй. Нина Семёновна для Лизы — настоящая бабушка. С добротой, с душой. Теперь она мечтает меня женить — на хорошем человеке, который полюбит меня по-настоящему.
А я? Пока не знаю. Но точно поняла: лучше чужие, ставшие родными, чем родня, от которой сердце холодеет.
