«Мать сидит у меня на шее» — эти слова моего сына разорвали мне душу на части.
«Мать сидит у меня на шее, а мы ещё и тратимся на её таблетки». Это сообщение от сына заставило меня похолодеть. Слова, случайно присланные мне, вонзились в сердце, как нож. Они разрушили всё, во что я верила, и заставили начать жизнь с чистого листа — одной, но с гордо поднятой головой.
Меня зовут Вера Николаевна. Я жила в своей двушке в Орле вместе с сыном Денисом, его женой Галиной и их тремя детьми. Они переехали ко мне сразу после свадьбы. Вместе мы праздновали рождение внуков, переживали их болезни, делили радости и горе. Галя уходила в декрет с каждым ребёнком, а я, когда она выходила на работу, оставалась с внуками, если те болели. В доме царил бесконечный шум: смех, крики, хлопоты. Отдых казался роскошью, о которой я лишь мечтала.
Я ждала пенсии, как избавления. Отсчитывала дни, зачёркивая их в календаре, надеясь на покой. Но моему спокойствию пришёл конец всего через полгода. Каждое утро я отводила Дениса и Галю на работу, готовила внукам завтрак, кормила их, провожала в детсад и школу. С младшей, Светой, гуляли в сквере, потом шли домой, готовили обед, убирались, стирали. Вечером — кружки, школа искусств. Мой день был расписан по минутам, как у солдата в казарме. Но я всё равно находила время для своего спасения — вышивания и книг.
Однажды вечером в телефоне раздался звонок уведомления. Сообщение от Дениса. Я открыла его — и мир перевернулся. «Мать сидит у меня на шее, а мы ещё и тратимся на её таблетки». Земля ушла из-под ног. Я перечитывала эти слова снова и снова, надеясь, что это ошибка, что его телефон взломали. Позже сын объяснил: сообщение было другу, а мне пришло случайно. Но было уже поздно — эти слова выжгли во мне всё. Я сказала, что прощаю, но оставаться с ними больше не могла. Это стало точкой невозврата.
Я никому не жаловалась, не говорила о боли. Просто сняла скромную квартирку в соседнем районе и уехала, объяснив, что так мне спокойнее. Аренда съедала львиную долю пенсии, но просить у сына денег я не собиралась. Вспомнила, как перед выходом на пенсию купила себе ноутбук, несмотря на убеждения Гали, что «не разберусь». Разберусь, решила я. Дочь подруги показала основы, и я стала выкладывать свои вышивки в соцсети. Бывшие коллеги разнесли весть о моих работах, и вскоре пришли первые заказы.
Это не сделало меня богачкой, но дало чувство свободы. Я больше не была обузой. Однажды соседка предложила платить за уроки вышивки для её внучки. Девочка стала моей первой ученицей. Потом пришли ещё двое. Родители охотно платили, и жизнь постепенно налаживалась. Я обрела не только деньги, но и уверенность, что смогу сама о себе позаботиться.
С семьёй сына отношения стали прохладными. Видимся только по праздникам, и то редко. Зла не держу, но его слова до сих пор отдаются в сердце. Я выбрала свободу и достоинство, даже если пришлось заплатить одиночеством. Теперь моя жизнь принадлежит только мне — и этим я горжусь, несмотря на боль, что осталась внутри.
