Когда мне стукнуло семь лет, у моего отца во втором браке родился сынок, названный в его честь — Владимиром Владимировичем.
Как-то раз отец вошёл во двор к моей бабке (материной матери), держа на руках карапуза. Черноволосый, с тёмными глазами, малыш яростно чмокал соску и уставился на нас огромными глазищами. Чепчик с кружевами совсем не выдавал в нём мальчишку.
— Вовка, знакомься, это твоя сестра.
Отец славился краткостью. Вот и сейчас, одним предложением поставил годовалого бутуза перед фактом существования сестрёнки.
Бабкины материнские инстинкты пересилили изумление, и она подхватила Вовку на руки. Так 15 сентября 1983 года Владимир Владимирович влился в нашу чисто женскую компанию. Мама величала его «Вовочкой», а бабка — «черноглазиком». С ней всё было ясно — в ней напрочь отсутствовала способность не любить.
А вот мама меня поражала. Её обида на отца была столь глубока, что порою перерастала в жгучую злость… До появления моего сводного брата.
Вовка родился слабеньким — с пороком сердца. Его выходили, но болезнь то и дело напоминала о себе. С малых лет он был завсегдатаем детских больниц. Но вопреки прогнозам, малыш выкарабкался.
Когда отец привозил его к нам, в доме начинался праздник. Этот весёлый черноглазый чертёнок умел всех расшевелить. С аппетитным хрустом уплетал бабкины пирожки и мамины вареники. Строил посреди горницы крепости из подушек. Пух и перья летали по всему дому. Коты до вечера не смели показываться во дворе. Смех разносился далеко за пределы наших шести соток. Мама всегда говорила:
— Привози его почаще.
Именно благодаря брату отец сумел сохранить наше общение. Именно Вовка смягчил мамино сердце.
Дело было не в жалости. Его невозможно было не любить. Он обнимал нас, цеплялся ручонками и ножками, словно лиана, и улыбался во всю ширину рта.
— Тётя Надя, я тебя люблю. Бабуль, я тебя люблю. Пап, я тебя люблю!
Однажды отец повёз нас в Москву, в Александровский сад. Цвели яблони, и парк утопал в белоснежной пене. Чтоб не потерять Вовку, отец купил ему в ГУМе игрушечный пистолет на батарейках. Малыш жал на курок, и треск раздавался на всю округу, сигнализируя, где находится «малец». Но вышла оказия — так увлёкся стрельбой, что батарейки сели. Отец с моей помощью носился по всему ГУМу, крича:
— Дочь, смотри в оба, куда этот сорванец рванёт!
Нашли Вовку в отделе дамских шляпок, где он вовсю кокетничал с продавщицами, уплетая конфеты, которыми те его угощали.
Когда он подрос, мы вместе проходили «воспитание трудом» у отца и дядьки. ЕслиНа моих похоронах он будет стоять рядом, мой черноглазый братишка, которого однажды отец принёс в наш дом.
