На юбилей свекровь назвала меня «деревенщиной». Я молча включила видео, где она стоит на коленях и просит у меня в долг, не зная, кто перед ней
Зал дорогого ресторана тонул в лилиях и атмосфере тщательно продуманного гостеприимства.
Елизавета Игнатьевна Вересова, моя свекровь, праздновала свой пятьдесят пятый день рождения. Она стояла в центре зала в своём платье, ловя восхищённые взгляды. Подняв бокал, она окинула гостей бархатным взглядом хозяйки мира.
Дорогие мои! Спасибо всем, кто пришёл разделить со мной этот вечер! её голос, отточенный годами светских бесед, звучал сладко и льстиво. Пятьдесят пять это не итог, а только начало! Начало новой, настоящей жизни, где нет места фальши.
Гости предсказуемо зааплодировали. Мой муж Всеволод, сидевший рядом, нервно сжал мою руку под крахмальной скатертью. Он ненавидел эти собрания, где приходилось соответствовать образу «сына той самой Вересовой».
Я могу гордиться тем, что вырастила замечательного сына, продолжала Елизавета Игнатьевна, и её взгляд, словно лазерный прицел, нашёл меня за столом. И он, моё сокровище, нашёл себе жену.
В воздухе повисла пауза острая и наэлектризованная. Я почувствовала, как несколько пар глаз с любопытством уставились на меня.
Катя девушка целеустремлённая, свекровь сделала глоток шампанского. И пусть её корни не в столичном мире, пусть она, скажем так, простая деревенщина, но хватка у неё железная! Умудрилась же зацепиться в этом городе, очаровать моего мальчика. Не всем так везёт!
По залу прокатились сдержанные смешки и перешёптывания. Это было её искусство унизить, завернув оскорбление в обёртку комплимента. Кто-то смотрел на меня с сочувствием, кто-то с откровенным злорадством.
Я не изменилась в лице. Я давно привыкла. Просто медленно достала из сумочки телефон.
Всеволод тревожно глянул на меня.
Кать, пожалуйста, не надо Не обращай внимания.
Но я уже дала знак менеджеру зала, с которым договорилась заранее. «На всякий случай», сказала я ему тогда.
И этот случай настал. Большой плазменный экран за спиной юбилярши, на котором пять минут назад крутили слайд-шоу с детскими фотографиями Севы, погас, а затем снова ожил.
Одно нажатие на моём телефоне.
Зал замер. Вместо сияющей именинницы на экране появилось изображение холодного, безликого офисного холла. И в центре, на дорогом ковре, на коленях стояла она. Елизавета Игнатьевна.
Не гордая львица, а униженная, всхлипывающая женщина в том самом платье, что было сейчас на ней.
Видео снято украдкой, на телефон, вероятно, из-за угла. Звук был тихим, но слова были лишними.
Она ломала руки, лихорадочно что-то говорила суровому, высокому мужчине в костюме, который смотрел на неё свысока с ледяным спокойствием.
А затем она буквально поползла на коленях к его ногам, цепляясь за брюки.
Камера дрогнула, оператор немного сменил ракурс, чтобы лучше запечатлеть сцену. И тогда в кадр попали стеклянные двери кабинета на заднем плане.
На матовом стекле чётко проступали элегантные золотые буквы. Одно слово. Фамилия.
«Соколова».
Моя девичья фамилия. Название моей компании.
Зал наполнился гулом, похожим на разворошённый улей. Кто-то из дальних родственников ахнул.
«Соколова»? громко прошептала двоюродная тётя Севы, известная сплетница. Погодите, так это же тот самый инвестиционный фонд
Она замолчала, уставившись на меня. Взгляды гостей, словно по сигналу, метнулись от экрана ко мне и обратно.
Елизавета Игнатьевна, бледная как бумага, медленно повернула голову. Глаза, только что метавшие молнии, теперь были полны первобытного, животного ужаса.
Выключи это! прошипела она, срываясь на крик. Немедленно выключи эту вульгарную подделку!
Но я не пошевелилась. Видео шло по кругу. Снова её униженная поза, снова мольба в глазах, снова роковая надпись на дверях.
Всеволод сжал моё плечо. Его лицо было маской растерянности и неверия.
Кать, что это значит? Что это за видео? Фирма «Соколова» Это твоя?
Я встретила его взгляд. Спокойно. Без злорадства, без триумфа.
Моя, Сева. Та самая, о которой я не рассказывала тебе в деталях. Я говорила, что у меня консалтинг. Это правда, но не вся.
Ложь! завопила свекровь, вскочив. Бокал в её руке дрогнул и с хрустальным звоном разбился о мраморный пол. Она всё подстроила! Эта интриганка хочет меня опозорить!
Но её слова тонули в общем гуле. Суровый мужчина на видео мой заместитель, Станислав Юрьевич.
Месяц назад Елизавета Игнатьевна пришла к нему, не зная, кто его руководитель.
Представилась владелицей маленькой галереи, у которой «временные трудности». Требовала огромный кредит под залог сомнительных картин.
Станислав, конечно, отказал. Тогда она и устроила эту сцену в его приёмной.
Она не знала, что за стеклянными дверями кабинета сижу я.
Что Станислав, мой верный сотрудник, которого я когда-то вытащила из долговой ямы, незаметно включил запись на телефоне, чтобы обезопасить и себя, и меня от возможных обвинений.
Я не планировала использовать это видео. Оно было моей страховкой. Моей последней картой. Но она сама сделала выбор.
Мама? голос Всеволода дрогнул. Он смотрел на неё, и в его глазах рушился мир. Это правда? Ты ты просила денег? В компании Кати?
Не у неё я просила! истерично закричала Елизавета Игнатьевна. Я никогда бы не унизилась перед этой выскочкой! Я шла в серьёзную, солидную компанию!
И тут один из гостей, седовласый банкир, с которым свекровь только что любезно беседовала, громко хмыкнул.
Солиднее не найти, Елизавета. Фонд «Соколова» один из крупнейших игроков на рынке.
