**Жена и её ультиматум**
Этим утром моя невестка, Алина, посмотрела мне в глаза и заявила: «Анна Ивановна, с сегодняшнего дня, дорогая свекровь, вы больше не будете есть мои блюда. Делайте что хотите выделю вам полку в холодильнике, готовьте себе сами. И желательно до того, как я проснусь или вернусь с работы.» Я остолбенела, будто током ударило, не веря своим ушам. Неужели я, свекровь, которая всю жизнь готовила для семьи, теперь изгнана с кухни и лишена права на домашнюю еду? До сих пор киплю от возмущения надо выговориться, иначе взорвусь от такой наглости.
Мы с мужем, Николаем, живем в одном доме с сыном, Дмитрием, и его женой, Алиной, уже два года. Когда они поженились, предложили им переехать к нам дом большой, места хватит всем, да и я думала, что помогу молодым. Сначала Алина казалась милой девушкой: улыбалась, благодарила за ужины, даже просила рецепты моих котлет. Я, глупая, радовалась, что у Дмитрия такая жена. Готовила для всех, убирала, старалась, чтобы всем было хорошо. А теперь она говорит такое! Будто я чужая в своём доме, будто мои супы и пироги недостойны её высочества.
Всё началось несколько месяцев назад, когда Алина стала ворчать, что я «слишком много готовлю». Говорила, что на диете, а мои блюда «тяжёлые». Странно кто заставлял её есть мои пирожки? Хочешь диету? Вари свою гречку, я не против. Но вместо этого она принялась критиковать всё: борщ слишком солёный, картошка недожарена, «зачем столько масла». Молчала, не желая ссор. Сын, Дмитрий, тоже просил: «Мама, не обращай внимания, Алина на работе устаёт.» Но я видела дело не в усталости. Она решила, что кухня теперь её территория, а я лишняя.
А вчера был верх наглости. Как обычно, утром я напекла блинов тонких, с хрустящей корочкой, какие Дмитрий любил с детства. Накрыла на стол, позвала всех завтракать. Алина спустилась, посмотрела на блины, будто они враги народа, и сказала: «Анна Ивановна, я же просила не готовить так много. Мы с Димой теперь едим овсянку по утрам.» Хотела ответить, что овсянку никто не запрещал, но тут последовал ультиматум. Полка в холодильнике! Готовить себе отдельно! И это в моём доме, где я хозяйничаю сорок лет, где каждый угол пропитан моим трудом!
Попробовала поговорить с Дмитрием. Сказала: «Сынок, так теперь мне готовить только себе, как в казарме? Это твой дом, но я не прислуга.» Но он, как всегда, сделал вид, что всё уладит: «Мама, Алина просто хочет своего пространства. Пойми её.» Пространства? А где моё? Всю жизнь отдала семье, а теперь меня оттесняют на полку? Николай, муж, тоже не поддержал: «Аня, не драматизируй, сказал. Алина молодая, хочет быть хозяйкой.» Хозяйкой? А я тогда кто?
Честно, не знаю, что делать. Часть меня хочет собрать вещи и уехать к сестре в другой город пусть сами справляются. Но это мой дом, моя кухня, мой сын! Почему я должна уступать? Всегда старалась быть хорошей свекровью: не лезла, не критиковала её веганские эксперименты, даже посуду за ней мыла, когда она «уставала». А теперь она вычеркивает меня из семейного стола, будто я чужая.
Вчера вечером всё же пошла на кухню и приготовила себе ужин картошку с грибами, как люблю. Алина, увидев, фыркнула: «Вот видите, Анна Ивановна, так ведь лучше, правда?» Промолчала, но внутри кипела. Лучше? Это лучше семья, разделённая на «твои» и «мои» обеды? Всегда верила, что еда объединяет, что за столом решаются проблемы. А теперь у нас война из-за блинов и полки в холодильнике.
Думаю, что делать. Может, поговорить с Алиной честно? Сказать, что мне больно, что я не хочу жить гостьей в своём доме? Но боюсь, она всё перевернёт, обвинит меня в «угнетении» или «нарушении границ». Или перестать готовить? Пусть Дмитрий с ней едят свою овсянку, а я закажу пиццу. Посмотрим, как долго они продержатся без моих котлет.
Но больше всего болит за Дмитрия. Он между двух огней: я, его мать, и жена, которая явно заставляет его выбирать. Не хочу видеть его страдания, но и унижаться не стану. Всю жизнь работала, вырастила его, дом построила. А теперь какая-то девчонка указывает, где моя полка? Нет, Алина, так не пойдёт.
Пока решила сохранять нейтралитет. Готовлю себе, как она велела, но не сдаюсь. Может, она одумается, увидев, что я не бегу за ней с извинениями. Или придётся собрать Николая и Дмитрия для серьёзного разговора. Не хочу войны, но и молчать больше не буду. Этот дом мой, и у меня есть право на место за столом. Пусть Алина подумает, стоит ли разрушать семью из-за своих «границ».
