**Чужая беда**
С утра я почувствовал себя неважно. Голова кружилась странно, перед глазами то и дело плыла мутная дымка. Надеялся, что вовсе не проснусь, но упрямый организм сдаваться не собирался. А Сонечки рядом нет Тяжело вздохнул.
В очереди у кассы супермаркета собралось несколько человек. Семен Маркович нервничал женщина впереди копалась слишком долго.
А она ухоженная, красивая стояла спокойно. Дочь попросила соевое молоко, вот она и зашла. Легкая улыбка тронула её губы. *»Ладно, не обманывай себя домой тебе идти не хотелось.»* В последнее время там стало неуютно. Не то чтобы интерьер плох денег хватило на шикарную квартиру Но общаться перестали. А ведь раньше с Борисом было весело как той парочке, что за её спиной щебетала.
Молодой человек с лохматой шевелюрой и детской родинкой на шее нежно обнимал свою девушку. Та была бы хороша, если бы не вся эта чернота губы, ногти, волосы, даже тени под глазами, будто от бессонницы. Но влюблённому это не мешало он смотрел на неё, не отрываясь, отламывал кусочки багета, а в глазах сверкали звёзды.
*»Ну и дела»* В магазине ни души, а очередь в кассу тянется. Следом деловой мужчина с папкой, кефиром и булочками вздыхал, поглядывал на часы.
Семён Маркович замечал всё краем глаза старая армейская привычка. *Разведчик.* Но руки не слушались путался в застёжке потрёпанного кошелька, перебирал монетки, не мог сосредоточиться.
Кассирша рявкнула: *»Дедуля, побыстрее! Людей задерживаешь!»*
Он махнул рукой не нужен ему этот дорогущий хлеб из «цельнозерновой» муки. Разоришься.
Жили они с Сонечкой скромно. Очень. Пенсия маленькая, да и то спасибо. Но в последнее время квартира стала разваливаться то труба потечёт, то кран капает. Самому чинить уже не под силу девятый десяток на носу. А Сонечки нет
Познакомились на войне. Соня тогда была девчонкой приписала себе два года, иначе бы не взяли. Медсестрой работала, под пулями ползала, раненых вытаскивала. Обычное дело.
А он разведчиком. В самом конце войны попал в плен, без сознания. Без документов их никогда с собой не брали. Кто вынес не знал. Немцы и не догадались, что он еврей не похож. А когда лагерь освободили, он был уже на краю. Сонечка его выходила, ещё и документы подложила умершего паренька. Умница была, его Соня.
Детей Бог не дал здоровье Сонечки подорвалось на фронте. Жили скромно, работали. А в Израиль собрались уже в семидесятых, когда ей поставили страшный диагноз. Боялись из-за документов, но лечиться могли только там. Вот и поехали.
Всю жизнь боялись.
Поэтому и в инстанции не ходили.
Первые годы в эмиграции тоже были тяжёлыми. Сонечку вылечили, но к выжившим в Холокосте относились неоднозначно. Да и русских не особо жаловали. Тяжёлую жизнь прожили
А после смерти Сонечки дни потянулись серо и пусто. На хлеб с молоком хватало а больше старику и не надо.
У кассы он наконец перестал копаться в монетах, виновато улыбнулся, прошептал *»простите»* и начал медленно оседать на пол.
Первой бросилась к нему та самая женщина подхватила, приподняла голову. Подоспели и остальные: парень-бунтарь скинул кожанку подложил под голову, девушка звонила в скорую, деловой мужчина махал шляпой воздухом обмахивал.
*»Вот так»* Маленькая, гордая страна, где все *»понаехали»* но чужого горя здесь не бывает.
Пока спасали дедушку, все как-то сблизились. Улыбки стали теплее, взгляды добрее.
Ася, как врач, взяла на себя командование. К приезду скорой старику стало лучше таблетки нашлись в кармане, просто забыл принять. Она записала его данные, а на следующий день перезвонила.
Дедушка чувствовал себя хорошо, но забирать его было некому.
Ася сама отвезла Семёна Марковича домой. Почему этот старый интеллигент тронул её сердце не знала. Но когда вошла в квартиру, ужаснулась. Старый тазик на кухне, в который капала вода с потолка, лишил её покоя. Весь день перед глазами стоял одинокий старик в полуразрушенной квартире.
На следующий вечер Ася твёрдо постучала в его дверь. Её не услышали внутри смеялись. Она вошла и обомлела. Семён Маркович, довольный, сидел в кресле, а перед ним, как заворожённые, сидели те самые бунтари из магазина.
Асенька, проходи! обрадовался старик, пытаясь уступить ей кресло.
Ремонт начали с малого покрасить стены, починить кран Но старый дом только этого и ждал. Всё посыпалось, и работа превратилась в снежный ком.
Семён Маркович отнекивался, но душа его ожила. Было и неловко, и радостно столько тепла вдруг появилось.
Бунтари работали не покладая рук. Деловой мужчина, оказалось, жил рядом и был неплохим штукатуром. Материалы купил за свои.
А в один из таких «субботников» (хотя был вторник) в коридоре появился Борис.
Ну и что тут у вас творится?! ухмыльнулся.
Ася даже не поверила. Да, рассказала ему про дедушку, но была уверена он не слушал. В последнее время они редко говорили о важном.
Но Борис закатал рукава и полез проверять проводку. А ведь когда-то умел всё. Кричал из-под кровати, а его заместитель записывал.
Потом разослал клич по фирме: *»Ветерану помочь!»*
Ася разослала.
И мужчина в шляпе.
И бунтари в Инстаграме.
Первыми пришли ребята из сервисного отдела стены покрасили, двери поменяли. Окна привёз племянник директора у него своя мастерская. *»Клиент передумал, а дедушке сгодится.»*
Соседи принесли плитку остатки после ремонта.
Потом появились кухонные шкафчики откуда-то.
Так, всем миром
А главное
