28 октября, Мохово
Стою в заросшем дворе, по пояс в репейнике и крапиве, и вглядываюсь в покосившуюся избушку с облупившейся табличкой: «д. Мохово, ул. Луговая, 1». Влажный воздух пахнет болотом, гнилым деревом и старыми воспоминаниями.
В детстве каждое лето я проводила здесь у бабушки Аграфены крепкой старухи с серебряной косой и громовым голосом. Она пекла морошковые пироги, варила травяной чай, умела толковать сны и шептать от пят. «Здесь живут лесные духи, говорила она. Но если ты пришла с добром, они не тронут тебя». Тогда я верила каждому её слову.
Сейчас мне тридцать один год. Я вернулась после десяти лет с Григорием, который бросил меня ради молодой фитнестренерши, и после работы в офисе, высосавшей меня, как губку. Поняла: если не свернуть сейчас, будет слишком поздно. И я свернула прямо на просёлочную дорогу.
Дом достался от бабушки. Мать хотела продать его за копейки соседуохотнику, но я отказалась. Сказала, что разберусь сама. «Опять чудишь», бросила она.
Первый день прошёл за мытьём полов. С деревянных досок стекала чернозелёная грязь, будто десятилетия усталости уходили в ведро. Затем отдраила печь, смахнула пыль с икон, прогнала мышей. Ночью, укутанная в старое бабушкино одеяло, мне приснился теплый живой дом, будто бабушка прижала меня к себе и прошептала: «Не бойся. Здесь твой корень».
Третья неделя к дому приехала делегация: мать, тётка Зоя и двоюродный брат Ваня.
Мы тут подумали, начала мать, оглядывая крыльцо с отвращением. Раз бабушка одна, значит, и дом надо делить.
Ага, поддакнул Ваня, ковыряя носок ботинка. Тут можно охотничью базу построить. Я уже приценился.
Я вытерла руки о фартук и вышла на крыльцо.
Добро пожаловать. Но базы здесь не будет. Дом оформлен на меня завещанием у нотариуса, сказала я.
Не горячись, Алёна! повысила голос тётка. Ты ведь одна, а Ваня семьянин! Ему нужна эта крыша!
У Вани, если не ошибаюсь, три кредита и алименты. Это его проблемы. Дом мой. И точка, ответила я.
Смотри на неё! взорвала мать. Живёт как болотная ведьма, а семью только рукоплещет!
Руку поднимает это вы, когда в детстве отняли у меня пирог без спроса, сухо бросила я. А теперь, если не трудно, покиньте мою территорию.
Они ушли, громко топая. Ваня, уезжая, нарочно задел калитку бампером.
Ночью, когда я собиралась спать, пол заскрипел. Снова. Казалось, ктото ходит в подполье. Спустилась с фонариком. Щель между досками в кладовой была широкой, свет пробил её вниз, обнажив блестящий предмет. Подтолкнула половицу под ней я нашла ящик, завернутый в клеёнку.
Внутри связка бабушкиных писем, некоторые адресованы мне, Алёна.
«Если ты читаешь это, значит, решила остаться. Я знала, что ты вернёшься. Здесь твоя сила. Помни: в этом доме твои корни, кровь и правда. Будь смелой, будь собой. Не бойся ни людей, ни болота. Люди страшнее», писала Аграфена.
Письма читались как дневник: сны, духи, приходящие к ней, родные, которые терпели ради мира, но не любили, и рассказ о девушке Полине, с которой бабушка жила в сороковых, называя её сестрой. Сердце сжалось от осознания, что бабушка могла быть частью чегото большего.
На следующей неделе к дому приехала бригада: женщина со синими волосами, грузный мужчина в шортах и два подростка.
Привет, я Кира, представилась синеволосая. Я реставратор. Вы писали, что хотите отремонтировать фасад традиционным способом? Мы этим занимаемся.
Я кивнула. Они жили в палатках за домом, смеялись, пели у костра. Однажды вечером, у огня, я прочитала бабушкины письма вслух. Гости слушали, затаив дыхание.
Ты слышишь её голос, сказал грузный мужчина. Как будто она рядом.
Она и есть рядом, ответила Кира. В Мохово границы тоньше, чем в городе.
На следующий день приехал Ваня один с бутылкой.
Поговорим? спросил он, стоя на крыльце.
Я нехотя согласилась. Он сел у печки, огляделся, вздохнул.
Не держи зла. Мать меня подтолкнула. Я сам не знаю, чего хочу. Город задрал. Работа дерьмо. Жена ушла. Ты счастлива?
Я наливала ему чай. Ваня поднял чашку и неожиданно расплакался.
Я тоже был здесь летом. Бабушка печёт мне пироги. Я думал, она меня не любит. А теперь я даже не попрощался.
Я молчала, потом достала бабушкин альбом. На фото Ваня шести лет с морошкой в ладошке.
Она всех любила, просто поразному. Тебе решать, кто ты брат или мародёр?
Ваня ушёл, бутылку не взяв.
Осень в Мохово началась с заморозков. Трава покрылась инеем, болото стихло. Дом почти готов. Я пекла пироги, к двери заглядывали соседи, иногда приезжали те, кто видел мои посты в блоге: «Как начать заново с крапивы и печки». Однажды получил комментарий:
«Здравствуйте. Я внучка Полины. Можно приехать?»
Пр
