Жила для него. А зря
– Что значит уходишь? Как же двадцать лет? Как же я? – Анастасия схватила рукав пиджака мужа, что-то неестественно сжимая пальцы.
– Насть, отпусти. Я все решил, – Александр аккуратно, но твердо отвёл её руки. – Ты же знаешь, что между нами давно всё. Не стоит больше…
– Не знаешь, что ли? Еще вчера обсуждали поездку в Крым, говорили о ремонте в ванной! – Анастасия сорвала. – И вдруг… ты уходишь?!
Вчера она действительно думала о ремонте. Александр кивал, лениво ответил, а потом неожиданно произнёс: «Насти, я ухожу к Ларисе». Сначала она решила, что ослышалась. Потом подумала: шутка? Но он был серьёзен.
– Кто она? – только и смогла спросить Анастасия.
– Моя коллега. Мы вместе давно, – ответил он, будто не собираясь разрушать семью.
Анастасия опустилась в кресло. Смотрела на человека, с которым прожила двадцать лет, и не узнала. Куда делся её Шурочка – нежный, заботливый? Перед ней был чужой мужчина с холодными глазами.
Эту ночь она не сомкнула глаз, сидела в старом халате на кухне, перебирая дни их жизни, пытаясь понять, где всё пошло не так.
– Шурочка… поговори, – умоляла она. – Двадцать лет нельзя так сломать. Может, в работе что-то случилось? Время?
– Нечего обсуждать, – Александр даже не посмотрел на неё. – Я люблю другую. С тобой скучно. Ты всегда была хорошей хозяюшкой, но… этого мало. Лариса меня понимает.
– А я, значит, только носильщица? – обжигающая горечь.
– Это не пошло сальто, – махнул он рукой. – Время разойтись. Квартиру получишь. Не переживай.
– Мне не надо квартира… мне нужена семья. Мне нужен ты!
– Насти, ну застала! Такси внизу.
Он щёлкнул замком, посмотрел кругом – не забыл ли чего – и пошёл к двери.
– Александр! – кинулась она следом. – Если уйдёшь… не возвращайся! Никогда!
Он обернулся на пороге:
– Ты всегда была драматичная. Не нужно мелодрам. Перезвоню к адвокату.
Дверь захлопнулась. Анастасия прислонилась к стене, развалилась на полу. Внутри было пусто. Ни слёз, ни боли – только тупая пустота.
Люда, её подруга, прибежала сразу, как узнала. Влетела в квартиру, увидела Анастасию в кресле, бережно подошла.
– Настиночка… – обняла. – Чай приготовлю, всё обо всём расскажешь.
Пока варился чай, Люда убрала осколки, накрыла пледом.
– Ушёл к молодой? – спросила, когда Анастасия немного успокоилась.
– Да нет… коллега.
– Классика. Седина в бороду…
– У него не седина! Он ухожен! И та женщина… вряд ли моложе.
– Ты сама-то как? Он тебя бросил за бабу, а ты виновата.
– Нет… я, может, что-то упустила…
– Не вздумай себя винить! Ты ему всё делала: уступала, ждала, жертвовала. Ты отказала себе в жизни ради него. Помнишь, как бросила кафедру, потому что свекровь сказала «женщина должна дома»? Как готовила для холестерина? Как отменяла поездку к сестре, чтобы поклеить обои?
– Это же нормально… я его жена…
– Вот именно – «жена». За мужем, за свекровью, за обществом. А ты?
Анастасия опустила глаза. Она никогда не думала об этом. Замужем вышла рано, из простой семьи, за Александра – перспективного сына профессора. Его родители сразу давали понять, что невестка неважна. Чтобы доказать, Анастасия стала идеальной супругой. Бросила музыку, работу, стала домработницей. Детей не было – выкидыш на третьем месяце. Александр мечтал о сыне, но смирился.
– Может, и к лучшему, – сказала Люда. – Теперь начнёшь жить для себя.
– Как ты? Это конец…
– Глупости! Тебе сорок два. Ты красива, у тебя всё впереди. Посмотри на себя – ты потеряла себя. Где та Анастасия, которая пела так, что мурашки? Та, что хотела помогать детдому?
Анастасия замолчала. Люда права – её не стало. Двадцать лет прожила не своей жизнью.
Утром Анастасия чувствовала разбитость. Люда уже на кухне готовила блинчики с яблоками.
– Доброе утро, соня! Ешь, – подала блюдо.
– Не хочу…
– Ну что, поехали ко мне на дачу? Отвлечёмся.
Анастасия сначала отказывалась, но поддалась.
Дача Люды оказалась спасением. Уютный домик, цветы, тишина. Анастасия помогала на участке – обрывала сорняки, поливала. Труд спасал от мыслей.
Как-то вечером, за чаем, Люда спросила:
– Помнишь, как ты пела в консерватории?
– Ты права… я её закопала.
– Ты не потеряла талант. Он жив. Только ты его замутила. Александр всегда ревновал тебя к музыке.
– Он считал, что середнячок…
– А ты могла стать профессионалом. Помнишь Когдаевского? Он тебя наверх просил.
– Смысл теперь?
– Жизнь не закончена. Пойдём в клуб. Скоро караоке. Ты сядь на сцену.
Анастасия сначала отказывалась, но Люда настояла. Вышла на сцену, заулыбалась. Начала петь – «Я тебя никогда не забуду». Зал затаил дыхание. Голос вернулся.
После выступления подошёл мужчина в зелёной рубахе:
– Салют! Это было потрясающе. Я председатель хора. Не захотите участвовать?
Анастасия принесла визитку. На даче Люда хлопала в ладоши:
– Он же чудо!
Анастасия подумала. Повернулась к визитке, набрала номер.
Хор оказался любительским, но солидным. Репетиции три раза в неделю. Михаил, руководитель, был в восторге.
Репетиции стали глотком свежего воздуха. Анастасия чувствовала себя юной.
Прошёл месяц. Александр прислал документы. Анастасия не подписывала.
Однажды зашёл к ней. Смотрел по сторонам:
– Квартира… другие. Ты что, в другую жизнь играла?
– Лучше стала.
– Слушай, ты не подпишешь документы?
– Не успела. Была занята.
– Чем?
– Петь. Хор. Репетиции.
– Чушь! Это не работа.
– Для меня важно.
– И что, полгода?
– Нет. Месяц.
– Почему?
– Люда поможет.
Александр вдруг смущённо сел:
– Слушай… Лариса оказалась не та.
– Вот как?
– Она… вечно куда-то уходит. Дома беспорядок… Она же… не как ты.
– Понятно. А ты хочешь вернуться?
– Да. Нам надо попробовать. Двадцать лет…
Анастасия смотрела на него.
– Нет, Александр. Не попробуем.
– Как?!
– Я всё поняла. Жила для тебя. А ты этого не ценил. Только когда стало неудобно, решил вернуться.
– Ты не понимаешь! Я ошибся! Люблю!
– Нет. Ты любишь комфорт, который я создавала. А меня, настоящую, ты никогда не знал.
Он ушёл, шепча:
– Никому ты не нужна…
Анастасия посмотрела в зеркало, улыбнулась. «Жила для него. А зря». Потом пошла на репетицию, где её ждали новые песни, новые люди… и, может, новый Судьба.
