Обида на всю жизнь
— Не смей ко мне прикасаться! — взорвалась Светлана, одёргивая руку от протянутой ладони сестры. — Двадцать лет назад надо было думать!
— Светик, ну пожалуйста, выслушай, — молила Галина, стоя на пороге с вялыми ромашками в руках. — Я же не специально…
— Не специально? — голос Светланы дрогнул. — Ты увела у меня жениха за неделю до свадьбы! Платье висело, гости созваны!
Галина попыталась войти, но Светлана преградила дверь, упёршись ладонью в косяк.
— Уходи. Разговаривать не о чем.
— Но мама умирает! — дрогнул голос Галины. — Она хочет видеть нас вместе! Хоть перед смертью!
Светлана замолчала, но лицо оставалось каменным.
— Надо было думать тогда. Когда вы с Димой целовались у неё на кухне в мой день рождения.
Галина бросила цветы на пол, вытирая слёзы рукавом.
— Света, я виновата. Но столько лет прошло…
— Для меня будто вчера, — бросила Светлана и захлопнула дверь.
Прислонилась спиной к двери, медленно съехала на пол. Руки дрожали, сердце колотилось. Двадцать лет, а боль — как вчера.
Закрыла глаза — и вот она, двадцатипятилетняя, счастливая. Дмитрий Семёнович Кудрявцев, инженер с автозавода, статный, умный. Год ухаживаний, кольцо с сапфиром, платье с фатой. Мама радовалась: «Наконец-то дочь замуж выходит!»
А Галя только из университета вернулась — кудрявая, с ямочками, вся в мамину молодость. Мужики головами вертели, а она хохотала: «Мне бы ещё погулять!»
Светлана встала, прошла в комнату. На столе пылилась семейная фотка: мама, папа, они с Галей на даче. Все обнимаются, смеются.
Завибрировал телефон — тётя Люба, мамина подруга.
— Алло, — сдавленно ответила Светлана.
— Светочка, беда… — голос дрожал. — Маме хуже. Врачи руками разводят. Галя не отходит. А тебя всё зовёт…
Светлана сжала трубку.
— Тёть Люб, я не могу. Не могу с ней в одной комнате быть.
— Да что за напасть! — всплеснула руками тётя. — Мать помирает, а вы как кошки деретесь! Из-за кого? Из-за Димы, который давно с новой женой в Питере отирается?
— Не из-за него, — прошептала Светлана. — Из-за предательства.
Положила трубку, подошла к окну. Во дворе дети в футбол гоняли. Жизнь шла. А в пяти остановках отсюда угасала мама.
Последний их разговор всплыл в памяти. Мама уговаривала: «Семья важнее обид». А она упиралась: «Она знала, что я его люблю!»
— Любовь не вещь, её не украдёшь, — вздыхала мать.
— Он меня любил! — кричала Светлана. — Это она его заворожила!
Достала с полки альбом. Вот они с Галей в пионерских галстуках, вот в школе — она с лентой отличницы, Галя — душой компании. А вот тот роковой день рождения Димы. Он обнимает её, но смотрит — куда? На Галю, конечно.
Как она не заметила?!
Тот вечер в «Метелице». Галя в обтягивающем платье, Дима какой-то отстранённый.
— Ты чего такой кислый? — держала его под руку.
— Устал, — он улыбнулся вяло.
А Галя напротив анекдоты травила, кудрями трясла. Дима засмеялся вдруг как ребёнок.
— Галь, ну расскажи ещё!
Неделю после этого он не звонил. «Завал на работе». А в пятницу перед свадьбой — разговор на кухне. Мама в слезах, Галя у окна.
— Света… мы с Димой…
Мир рухнул.
— Ты… с моим женихом?!
— Мы случайно… Он сам…
— В мой день рождения уже было?!
Пощёчина прозвучала звонко. Разбитый стакан. Крики.
Наутро — звонки гостям: «Свадьба отменяется». Через месяц Галя и Дима расписались.
Мама металась между дочками. Внуков видела украдкой.
— Галя тебя вспоминает…
— Пусть не вспоминает.
Светлана так и не вышла замуж. Работала в архиве, ночами плакала в подушку.
…Телефон снова в руках.
— Тёть Люб… Как мама?
— Очень плохо, родная. Дышит тяжело.
— Я еду.
— А Галя?..
— Галя — моя сестра, — неожиданно для себя сказала Светлана.
В автобусе думала: что скажет? Как посмотрит в глаза?
У подъезда курил Дима. Поседел, в морщинах.
— Светлана Николаевна… Маме хуже. Галя наверху.
Она кивнула, уже отворяла дверь, когда он крикнул вдогонку:
— Я… я хочу извиниться.
— За что?
— За всю боль.
Светлана повернулась. Когда-то он был всем, а теперь — просто чужой мужчина.
— Ты её любил?
— Да. До сих пор.
— Тогда всё правильно.
В квартире пахло лекарствами и тленом. Галя сидела у кровати, держа мамину руку. Располневшая, с сединой.
— Света? Ты пришла?
— Пришла.
Мама слабо улыбнулась, не открывая глаз.
— Девочки… обе здесь…
Светлана взяла её вторую руку. Галя заплакала беззвучно.
— Прости…
— Я прощаю. И ты меня прости.
Мама умерла на рассвете, сжимая их руки. А они сидели рядом — уже не враги, а просто две дочери, потерявшие мать.
