**Дневник Анны Петровны**
Сегодня дочь Катя сказала мне, что я плохая бабушка. Будто мало того, что всю жизнь крутилась, как белка в колесе, так теперь внуков меняю на пенсионное спокойствие.
С выходом на пенсию в душе поселилась странная смесь радости и тревоги. Годы работы, вечной гонки — и вдруг тишина. Утро начинается без будильника, никто не требует срочных отчетов, а пыль на комоде, оказывается, может подождать хоть до вечера.
Первое время я металась по квартире, как неутомимая домработница: мыла, чистила, перебирала старые вещи. Но быстро поняла — не для этого я мечтала о пенсии. «Анна, ты должна быть полезной!» — шедший изнутри голос звучал всё тише. Наконец я осмелилась сказать себе: «Ты заслужила отдых».
Я вернулась к книгам. В молодости я глотала их страницу за страницей, но потом — работа, семья, быт. На полках года таились нераскрытые романы, сборники стихов, мемуары. Теперь я могла погружаться в них без спешки, с чашкой крепкого чая и тёплым пледом.
Здоровье, конечно, напомнило о годах, проведённых на ногах: суставы ноют, давление капризничает. Выходя во двор, я сначала по привычке торопилась — будто опаздывала куда-то. Но постепенно научилась шагать медленно, как дирижёр, неумело выбивающий такт.
В парке у дома я открыла для себя прелесть: шелест листвы, крики ворон, аромат скошенной травы. Поначалу соседи смотрели с удивлением — мол, сидит себе пенсионерка, непонятно чем довольная. Но я научилась ловить кайф в этих мгновениях.
Мне пришлось сражаться с чувством вины. «Мама, ты совсем обленилась!» — качала головой Катя. Но разве я не имею права на передышку? Всю жизнь я была для других — мать, жена, работник. Теперь я разрешила себе просто быть.
Я освоила вязание — не ради носков для зятя, а ради узоров, которые рождались под пальцами. Первый шарф вышел кривым, но второй уже напоминал настоящий. Сейчас я вяжу и даже не думаю о результате — важен сам процесс, моносвятое умиротворение.
Пенсия — это не конец, а перезагрузка. Жизнь теперь измеряется не квартальными отчётами, а количеством прочитанных книг, километрами неспешных прогулок, тарелками домашнего борща, сваренного просто потому, что захотелось.
Если меня кто-то спросит, как пережить эту перемену, отвечу: разрешите себе дышать. Не нужно ждать старости, чтобы жить. Чашка чая на балконе, запах свежего хлеба, смех внучки — всё это и есть жизнь.
Впрочем, дочке я этого не скажу. Она ещё слишком молода, чтобы понять. Но когда-нибудь и она услышит, как тикают её собственные часы, и тогда — кто знает? — может, тоже свяжет свой первый крикующий шарфик.
