— Варя, ты хоть осознаёшь, что она натворила? — Лидия Семёновна сжимала в пальцах кружевной платочек, её глаза покраснели от слёз. — Квартира в центре! Домик под Звенигородом! Даже бабушкина шкатулка с бриллиантами! Всё этому… этому Аркадию Сергеевичу!

Варя стояла посреди гостиной, где ещё вчера стоял бабушкин старый буфет с семейными фотографиями. Теперь здесь зияла пустота — будто вырвали кусок души.

— Мам, давай успокоимся, поговорим, — пыталась вразумить дочь, но голос предательски дрожал.

— Какой тут разговор?! — вскинула руки Лидия Семёновна. — Я всю жизнь за ней ухаживала! Каждый день бегала, лекарства искала, по больницам таскалась! А этот сосед только улыбался да «здравствуйте, Елена Васильевна» бубнил!

Варя опустилась в кресло. Она помнила деда Аркашу, как его ласково звала бабуля. Низенький, аккуратный старичок, всегда в наглаженной рубашке. Бабушка часто рассказывала, как он ей кран чинил, в магазин сбегал, когда ноги уже отказывали.

— Мам, а может, бабуля не просто так так решила? — осторожно спросила Варя.

Лидия Семёновна резко обернулась.

— Ты совсем рехнулась? Он её заколдовал! Или запугал! Нет, я в суд подам, пусть разберутся! Она же старая была, невменяемая!

— Мама, бабушка до последнего дня кроссворды решала и про всех соседомалла! — сказал Аркадий Сергеевич, и все трое молча смотрели в окно, где за занавесками кружился снег, такой же тихий и беззвучный, как бабушкины последние годы.