Мне сорок один, и всю жизнь я думал, что живу как все нормальные люди: работа, квартира, жена, двое детей. Мы с Татьяной прожили вместе больше десяти лет. Сначала – как в кино: цветы, бессонные ночи, разговоры до утра. Потом, как водится, наступила рутина. Дни стали как под копирку. И секс был, и разговоры, но внутри – пустота.
Я начал задыхаться. Рядом с Таней я перестал чувствовать себя мужчиной – сильным, нужным. Как будто стал частью интерьера – тихим и удобным. Это грызло меня изнутри. И в один момент я сорвался. На работе, в бухгалтерии, была девушка – Лариса. Долго косилась, улыбалась, намекала. И вот я рискнул – пригласил её в ресторан. Так всё и завертелось.
Странно, но после того как у меня начался роман с Ларисой, отношения с женой вдруг ожили. Мы снова стали ближе, даже страсть вернулась. Но было уже поздно – я влюбился. По-настоящему. Лариса была не просто любовницей – она понимала меня с полуслова. С ней я снова чувствовал себя живым. Но жить на две семьи – тяжело.
Всё разрушил мой шестнадцатилетний сын Артём. Парень не дурак, но избалованный. Всё ему подавай: последний айфон, модные кроссовки. Как-то вечером, когда я вернулся от Ларисы, он подошёл ко мне с невинным видом:
— Пап, ты же не на работе был? Ты с Ларисой, да?
Я попытался выкрутиться, но он достал телефон. Фотки. Мы с Ларисой в кафе, в такси. Полный компромат. Я обомлел. А он спокойно так:
— Мне пофиг, с кем ты спишь. Но маме ты сам ничего не скажешь. А если не хочешь, чтобы я ей всё выложил – плати. На мои «потребности».
Я сдался. Платил. Шантаж работал. Сначала суммы были небольшие – пять-десять тысяч рублей в неделю. Молчание – золото. Но потом он распоясался. Когда запросил новый смартфон, я взбесился. Сказал – ни копейки больше. Он пригрозил – тогда мама всё узнает. И тут меня прорвало: хватит. Я сам во всём признаюсь.
Я подошёл к Тане и выложил всё как есть. И про Ларису, и про шантаж сына. Она слушала молча. Без слёз, без криков. Просто кивнула. Утром я собрал вещи и ушёл к Ларисе. Жена не держала. А Артём остался ни с чем: я уехал, деньги кончились, мать в бешенстве, и теперь ему самому приходится расхлёбывать последствия своей наглости.
Я не святой. Изменял. Но в этой истории виноват не один. Моя ошибка – трусость. А сын… Он выбрал подлость. И получил по заслугам. А я? Теперь хотя бы живу честно – не вру ни себе, ни другим.
