Я потратила десять лет в ожидании его развода — и только потом поняла, какая же это была глупость.
Сидела я в парке, на душе — тяжесть. Рядом на скамейке оказалась женщина лет сорока с хвостиком. Завязался разговор, и вдруг она, будто ждала этого момента, вывалила на меня свою историю. Историю боли, слепой любви и добровольного саморазрушения. Тогда я и не подозревала, что этот рассказ намертво врежется мне в память. А теперь передаю его вам — вдруг кому-то откроет глаза.
Её звали Алевтина, а когда всё началось, ей было всего 23. Только окончила институт, подающая надежды выпускница с перспективами в банке — первая работа, первые успехи. И тут, спустя пару месяцев, в отдел пришёл он — Геннадий Петрович. Ничем таким особо не выделялся. Но в нём, по её словам, было что-то цепляющее. Он то на совещаниях подсаживался поближе, то на корпоративах ненароком оказывался рядом. Алевтине это нравилось. Казалось, между ними пробежала искра.
Однажды после корпоратива он вызвался подбросить коллегу, жившую за городом, — заодно предложил довезти и Алевтину, чтобы не смущать народ. В машине признался, что она ему очень нравится. На следующий день явился с огромным букетом роз. И понеслось: каждый день — цветы, встречи, взгляды, случайные касания. Алевтина парила в облаках. До того самого вечера…
Очередной корпоратив. Геннадий входит не один — с женщиной. Скромная, ничем не приметная. Но шепоток по офису: «Это же его жена!» У Алевтины внутри всё рухнуло. Она вылетела с вечеринки, рыдала до утра. Но на следующий день он уже стоял на её пороге с тюльпанами, слезами и покаянным видом. Говорил, что с женой всё кончено, живут вместе только ради ребёнка, а душой он давно с Алевтиной.
И она снова поверила.
Он клялся, что вот-вот подаст на развод. Умолял потерпеть. Сначала ждал, пока сын подрастёт. Потом — пока в школу пойдёт. А затем жена снова забеременела. Геннадий пришёл с виноватым взглядом: «Ну как я её брошу, когда она второго ждёт?» — и снова попросил подождать. Алевтина ждала. Любила. Верила. Каждый день он приходил, шептал о «скоро» и «чуть-чуть». А потом снова откладывал.
Так длилось десять лет. Он приходил, забирал её надежду, оставлял одну. А она терпела. Мать не раз пыталась до неё достучаться. Однажды, не выдержав, сама поехала к родителям Геннадия. Там увидела «разведённого» зятя, развалившегося на диване, обнимающего младшего сына и целующего жену в щёку. Даже не пытался изображать, будто семья — формальность. Просто жил на два фронта.
Алевтина сломалась. Ей было 33. За плечами — десять лет боли, ожиданий, унижений. Жизнь шла мимо, а она стояла у обочины с букетом из обманов.
Но её история не закончилась трагедией. Она нашла силы уйти. Навсегда. И потом встретила другого — обычного, доброго, без красивых речей, но с честными намерениями. В 35 она впервые стала мамой. Сейчас её сыну 17. И пусть ровесницы уже нянчат внуков, Алевтина не жалеет. Говорит: «Я родила тогда, когда по-настоящему была готова. Полюбила того, кто этого заслужил. И главное — простила себя за ту слепоту».
А Геннадий? До сих пор с той женщиной. Иногда звонит. Иногда пишет. Иногда листает её сторис. Но Алевтина больше не отвечает. Она знает цену своим годам. Своему сердцу. И своему счастью.
