Карина стояла у ворот кладбища, стараясь держаться в стороне от толпы, пришедшей проститься с Виктором Сергеевичем. Люди рыдали, обнимались, шептали что-то друг другу, а она просто молчала. Невидимая. Будто ей и не место здесь. Сердце сжималось, словно от тугого узла где-то внутри. Но не от горя — от ощущения, что всю жизнь она была на обочине, в тени.

С тех пор как Карина узнала, кто её отец, она не жила, а лишь наблюдала за чужой жизнью, в которой для неё не нашлось места. Официально у него была семья — жена Наталья и дочь Алиса, умная, красивая, любимая. А Карина — случайностью. Ошибкой. Живым укором, который он тщательно скрывал.

Но иногда он приходил. Приносил конфеты, книги, молча гладил по голове. Не как отец — как человек, терзаемый виной. В эти минуты Карине казалось, что они семья. Хоть ненадолго. Хоть понарошку.

Но тайна не становится правдой, даже если носить её годами. Он никогда не назвал её дочерью при людях. Никогда не привёл в свой дом. Не познакомил с Алисой. Сначала Карина надеялась, что всё изменится, потом просто перестала ждать. Но боль осталась — просто стала привычной.

Когда ей исполнилось двадцать шесть, отец вручил ей ключи от старой бабушкиной квартиры. Сказал: «Ты заслужила». Тогда это стало единственным признанием. Пусть молчаливым. Пусть запоздалым. А теперь — квартира была указана в завещании.

На оглашение она пришла с дрожащими руками. Взгляды всех присутствующих впивались в неё, как ножи. Алиса стиснула зубы, мать смотрела сквозь неё. Нотариус монотонно зачитал: «Квартира на Чайковского, дом 15 — Карине Викторовне». В зале повисла тишина, такая густая, что в ней можно было задохнуться. Карина не подняла глаз. Ей не нужно было их одобрение. Она просто хотела услышать это вслух. Хотя бы раз.

Поздним вечером, сидя на подоконнике своей маленькой «однушки», она вновь перебирала в памяти сегодняшний день. Всплывали отрывки детства, редкие прикосновения отца, его неуверенная улыбка. Ей казалось, если бы он тогда решился, всё сложилось бы иначе. Могла бы быть сестра, семья, настоящая жизнь. Но вместо этого — тайные встречи, полунамёки и вечное чувство, что она чужая.

Карина не обманывалась насчёт Алисы — та никогда не захочет с ней говорить. Для неё Карина — предательница, разрушительница семьи. Но Карина знала: всё рухнуло задолго до неё. Её просто оставили там, куда не доходил свет. И теперь у неё была лишь эта квартира. И воспоминания. Мало для счастья, но достаточно, чтобы помнить.

Иногда, закрывая глаза, Карина представляла, что отец заходит в комнату и говорит: «Прости, мне не хватило смелости». Но он больше ничего не скажет. Мёртвые не разговаривают. А жизнь не переиграешь.