После такого унижения я должна сидеть и улыбаться? Ну уж нет — празднуйте без меня! — жена громко хлопнула дверью в свой юбилей.
Татьяна проснулась раньше будильника. Ещё в темноте, сквозь сон, она осознала: сегодня ей сорок. Возраст, который казался когда-то далёким, теперь смотрел на неё с каждым утра из зеркала — в мелких морщинках, в потухшем взгляде, в вечной гонке между домом и чужими ожиданиями.
Рядом похрапывал её муж — Игорь. Даже не пошевелился, когда она осторожно выбралась из-под одеяла. В последние годы он спал крепко… и замечал её всё реже. Татьяна взглянула на часы: половина шестого. Впереди — день, на который у неё не оставалось ни сил, ни веры. День, который должен был быть особенным, а превратился в очередную проверку на прочность.
На кухне царила тишина. Вчера она до полуночи готовила — мариновала мясо, резала салаты, месила тесто. Всё для того, чтобы устроить дома праздник: тёплый, душевный, среди самых близких. Только вот близкие с каждым годом становились всё дальше.
— Мам, дай триста рублей, — появился в дверях её сын Артём, уже одетый.
— Куда так рано? — Татьяна протянула ему деньги.
— С друзьями кататься. Вернусь к вечеру. К гостям.
— А помочь?
— Да ты ж сама всё лучше знаешь… — пробормотал он и тут же скрылся. Она даже не стала его останавливать. Зачем? Ради чего?
К десяти утра кухня превратилась в поле боя. В духовке жарилось мясо, поднимался пирог, кипели кастрюли. Игорь появился в майке и трениках, потянулся, налил себе кофе.
— С днюхой, Тань, — буркнул он, чмокнул в щёку и снова уставился в телефон. — Сегодня выходной. Хоть отдохну.
— Поможешь?
— Конечно. Сейчас гляну новости.
Он «глядел» их три часа. Потом переместился к телевизору — и футбол поглотил его полностью. Татьяна, стиснув зубы, продолжала готовить, украшать, убирать, уговаривая себя, что сегодня всё должно быть идеально.
В четыре приехала сестра Оля. С порога бросилась обнимать, вручила букет ромашек.
— Где праздничный наряд? Макияж? Где ты, именинница?
— Всё на плите, — устало улыбнулась Татьяна.
Увидев Игоря, развалившегося на диване, Оля резко направилась к нему. Через минуту он, недовольный, зашёл на кухню.
— Ну, чем помочь?
— Накрой стол.
Он ворчал, отвлекался, но под строгим взглядом сестры хоть что-то сделал. К шести вечера всё было почти готово. Татьяна надела простое платье, слегка подкрасилась — на большее не хватило ни сил, ни желания.
Гости начали подъезжать. Родители, коллеги, друзья. Артём принёс открытку, тётя Катя — торт. Игорь вдруг оживился: громко смеялся, разливал шампанское, для вида обнимал Татьяну за плечи. А она улыбалась — как манекен, с ноющей спиной и пустотой внутри.
— Тань, поменьше салатов, — шёпотом бросил Игорь. — Ты и так в последнее время…
Он не договорил, но взгляд говорил за него. Потом, на весь стол, заявил:
— Мясо пересохло, Танюш. В прошлый раз было сочнее.
Она стиснула зубы. Промолчала. Но внутри медленно закипала.
Когда он поднял бокал и сказал:
— Сорок лет — не шутки. Таня у нас ещё ничего, конечно, но могла бы и получше следить за собой… — Татьяна резко встала.
— Спасибо. Мне здесь больше нечего делать.
Она вышла. Гости замерли. Оля вскочила, хотела догнать сестру, но Татьяна уже скрылась в спальне.
У зеркала стояла уставшая женщина с потухшими глазами. Но под этой маской уже разгоралось что-то другое — решимость. Она сняла скучное платье, надела новое, ярко-красное. Накрасила губы, уложила волосы, надела серёжки, которые когда-то подарил ей Игорь — в те дни, когда ещё любил.
Набрала подругу.
— Ира? У тебя вечер свободен? Еду в «Гранд Кафе». Отмечать так, как хочу я.
Когда она вернулась в гостиную — красивая, с блеском в глазах, с прямой спиной — все ахнули.
— Вот это да! — расцвёл Игорь. — Садись, праздник продолжается!
Татьяна улыбнулась.
— Нет, Игорь. Праздник продолжается без меня. Я ухожу. От тебя. От всего этого.
Он остолбенел. Засмеялся нервно:
— Ты что, обиделась? Да я ж просто пошутил!
— Шутил? Шестнадцать лет ты «просто шутил». Но больше я не хочу быть мишенью в твоих шутках. Сегодня я отмечаю СВОЙ день. Впервые.
И она вышла. Дверь захлопнулась.
На улице было прохладно. Такси уже ждало. Ира махала ей из окна.
Татьяна не оглянулась. Впереди был вечер. Только её вечер. И, возможно, новая жизнь.
