Когда Светлана очнулась в больничной палате, мир вокруг казался разбитым на осколки. Ослепляющий свет ламп, ноющая боль во всем теле, медсестра, безразлично поправляющая капельницу. За окном стояла гробовая тишина — будто после урагана, сметающего все на своем пути. Она не сразу осознала, что это не просто ураган. Это был конец.
Ее муж, Дмитрий, не просто разбил ей сердце. Он уничтожил ее веру в себя, растоптал светлые воспоминания о семье, заставил ее усомниться в том, что она — не просто удобная тень, а человек, достойный любви.
Поженились они, когда Светлане был двадцать один. Скромная свадьба, тесная комната в общежитии, рождение сына — все как у большинства. Дима был из тех мужчин, что умеют очаровывать чужих, но дома превращаются в ледяную глыбу. Сначала она думала — просто такой характер. Потом — стена. А потом эта стена начала ее давить. Он никогда не обнимал ее просто так. Не спрашивал, как дела. Не смотрел в глаза. Зато играл роль заботливого отца — или мастерски притворялся.
Когда она забеременела второй раз, Дмитрий резко переменился. Пропадал допоздна, отмалчивался. На все ее вопросы — молчал. Когда родилась дочь, он даже не пришел в роддом.
«Дела», — бросил в трубку. «Разбирайтесь сами».
Светлана разбиралась. Вставала ночью, готовила, укачивала ребенка. А он… молчал. Рядом, но где-то далеко.
Однажды в его телефоне она нашла переписку. «Кисонька», «солнышко», «скучаю», «когда твоя жена снова исчезнет?» — и это были не просто слова. Фотографии. Деньги. Свидания.
Она не кричала, не устраивала сцен. Просто сидела на кухне, глядя в остывшую чашку чая. Он вернулся, бросил ключи на тумбу.
«Нам нужно поговорить», — тихо сказала она.
«О чем?» — даже не взглянул.
«О женщине, которой ты пишешь каждый день. Которая мне не подруга, не родственница, а просто чужая».
«Ты все преувеличиваешь. Просто флирт», — отмахнулся он.
«Ты ей деньги переводишь».
«А тебе-то какое дело? Ты мне кто — налоговая?»
В ту же ночь она собрала детские вещи и ушла. Не кричала. Не упрашивала. Просто ушла. К матери, в другой город, в съемную квартиру. И начала все заново.
Шли месяцы. Дети росли. Светлана устроилась на работу. Ей начинали звонить, приглашать на встречи, но она не могла. От каждого прикосновения мужчины ее бросало в дрожь. Она боялась. Боялась снова стать удобной. Боялась снова поверить и оказаться обманутой. Она признавалась себе: после него она разучилась любить.
А потом — случайная встреча выпускников. И он. Артем. Когда-то — смешливый сосед по комнате, вечно ронявший книги. Теперь — спокойный, уверенный, с теплым взглядом. Они говорили до утра, и впервые за годы она смеялась по-настоящему.
Артем не лез в душу. Не требовал. Он просто был рядом.
«Света, мне не нужно, чтобы ты что-то доказывала. Мне просто хорошо с тобой».
«А если я сломлена?» — прошептала она.
«Сломленные молчат. А ты — живешь».
Через год они стали жить вместе. Дети его обожали. В доме впервые появилось уютное тепло. Она все еще вздрагивала, когда он задерживался, украдкой проверяла телефон. Но он терпеливо брал ее за руку.
«Я здесь. И никуда не уйду».
И она поверила.
А Дмитрий тем временем позвонил. Говорил, что раскаивается. Что его предали. Что хочет все вернуть.
«Нет, — тихо ответила Светлана. — Ты убил не семью. Ты убил во мне человека. И мне пришлось очень долго его собирать по кусочкам. Теперь я другая. И ты — чужой».
Он что-то кричал в трубку, но она уже не слушала. Потому что впервые за долгие годы была уверена: она больше не боится. И теперь знает, что значит любить по-настоящему.
