— Лёша, ты точно ничего не забыл? Проверь ещё раз! — крикнула я, застыв у ванной.
— Люба, всё на месте! Чемодан лопнет! — донёсся его голос сквозь шум воды. И вроде бы всё как всегда, но что-то в тоне его звучало фальшиво, как скрип несмазанных саней.
Я отступила. Чемодан видела, а вот что внутри — нет.
— Сделай, пожалуйста, кофе покрепче, чёрный, — позвал он уже ровнее, будто взял себя в руки.
На автопилоте двинулась на кухню. Засыпала кофе в турку, плеснула воды, щепотку соли. У нас есть новая кофемашина, но он всегда просит варить по-старинке — говорит, так пахнет детством, как у бабки в деревне. А я варю. Привычка. Привязанность.
— Аромат — просто космос! — вошёл он, встряхнул мокрыми волосами и плюхнулся за стол. — Курьер принесёт чехлы на машину, возьми.
— Без предоплаты? — опустилась напротив, в кресло.
— Оплата при получении, — вздохнул. — И чёртова командировка — как гром среди ясного неба. Не отвертишься, сам понимаешь: должность обязывает. Ведущий специалист, не хухры-мухры.
— Ну да, конечно, «ведущие специалисты» теперь по заводам катаются…
Он лишь пожал плечами, уткнулся в телефон — дескать, работы полно. Встал, исчез.
Я глянула на грязную чашку — не убрал. Ладно, прощу. Не до посуды — переживает, первая поездка…
И тут — писк. Сообщение.
Открываю.
«Люба, Лёша врёт. Он летит в Сочи с Иркой Семёновой. Останови его, пока не поздно.»
Таня. Его сестра.
Обомлела. Не шутка. Таня не балаболит просто так. Значит — правда.
В груди застучало. Села. Выпила стакан воды залпом. Второй — тоже. Хотелось разнести всё, завыть, как метель в трубе. А вместо этого — тишина. Лёд в жилах.
Он всё продумал. Подгадал. Взял общие деньги, собрал вещи, наврал про работу. А я… кофе варила.
Рванула к телефону. Открыла банк. Полтора миллиона. Минус четыреста тысяч. Уже снял. Деньги, в основном, мои.
С Иркой… А, ну да. Его первая любовь. Сам хвастался. Таня потом добавила. Та его бросила, потом возвращалась, снова слиняла. А теперь — опять тут. Как заноза.
Почему не сказал? Почему — подло, по-сволочному?
Приму меры. Сниму остаток. Развод. Его барахло — выкину на лестницу. Завтра отчёт — справлюсь. Потом — в отпуск. В Сочи не поеду. Но точно — одна.
Он вернулся на кухню. В пиджаке, готовый к выходу.
— Я поехал. Решил заранее, пробки… — бросил.
— Счастливого пути, — прошипела я.
— Люб, ты чего? Колкости какие-то…
— Показалось.
— Соскучишься.
— Вряд ли у тебя будет на это время.
— Не проводишь?
— Дорогу знаешь. Пойду посуду перемою.
Он вышел. Чемодан заскрипел по полу. Дверь хлопнула.
А у меня одна мысль — замки менять. Сейчас же. Дозвонилась до УК — договорилась.
И только тогда разрешила себе рыдать. Как же гадко. Как унизительно.
Телефон снова запищал.
«Люб, как ты?» — снова Таня.
Набрала её.
— Откуда инфа? — спросила глухо.
— Подруга Ирки. Уже чемоданы пакуют. Не могла молчать, Люб.
— Спасибо. Но я его не держала. Пусть катится. Выбор его.
— Господи, дурак безнадёжный. Опять его использовали…
— Его проблемы. Только не говори, что я знаю.
— Да я с ним теперь вообще общаться не буду. Дебил.
— Тань… спасибо. Переведу остаток денег маме. Пусть у неё лежит. Потом разводом займусь.
— Молодец, Люба. Так держать.
Положила трубку. Гляжу — со счёта ещё сто тысяч пропало. Совсем охренел. Срочно — перевод маме. Всё, до копейки.
— Алло, мам?
— Да, Люба. Лёшу проводила?
— Мам, перевожу тебе миллион триста. На мой счёт нельзя — при разводе половину отдаст. А так — только моё.
— Да что случилось-то?..
— Улетел с любовницей. В Сочи.
— Господи… Любка…
— Всё. Теперь свободна. Детей не хотел — а я хочу. Одна рожу. Всё.
— Доченька… Может, ещё не конец? Вот у Валеркиной племянник…
— Мам, не сейчас. Деньги перевожу. Потом поговорим.
И только отключившись, впервые за день сделала глубокий вдох. Больно. Но дышать стало проще.
