«Домашние котлеты и капелька счастья»: как один покупатель разогрел её жизнь
Надежда тащила из подсобки тяжёлые подносы с заливным, отвлекаясь, как обычно, на свои невесёлые думы. Работала она в кулинарии супермаркета на окраине Екатеринбурга. Давно. Всё в её жизни давно устоялось: одинокий путь домой, потрёпанный халат в раздевалке, запах жареных котлет, въевшийся даже в волосы. И тихое одиночество, к которому она будто бы привыкла.
— Надь, твой кавалер пришёл! — хихикнула Лариса, её младшая коллега, подмигивая в сторону прилавка. — Вон он, глазами тебя шарит.
— Да брось ты, Лора… Просто одинокий дедушка. Ну и годы уже не те, — пробурчала Надежда, хотя сердце вдруг ёкнуло.
— Да ладно тебе! — засмеялась Лариса. — Глянь на него — точно холостяк. Без кольца. И смотрит на тебя, между прочим, как на единственную радость в этом супермаркете. Может, судьба?
Надежда только махнула рукой. Какая уж там судьба — ей сорок три, фигура давно не девичья, да и работает за прилавком. Кому такая нужна? Вот Ларисе всего тридцать, стройная, ухоженная — мужики за ней толпами ходят.
А он… Он стоял в очереди, как всегда, и терпеливо ждал. Потом подошёл к Ларисе, заказал свои любимые котлеты да свиные рёбрышки. И в этот миг их взгляды с Надеждой встретились. И ей вдруг стало тепло — столько в его глазах было тихой грусти, застенчивого одиночества, неуверенной нежности.
Прошла неделя. Погода испортилась, ударил мороз, Ларису свалил грипп, и Надя снова работала в паре с Галиной Петровной — суровой дамой с голосом начальницы советской столовой.
И вот — он снова появился. Всё в том же сером пальто, чуть сгорбленный. Оглядывал прилавок, кого-то ища. Наверное, Ларису, подумала Надежда. И тут Галина Петровна рявкнула:
— Мужчина! Не задерживайте очередь, люди ждут!
Надя быстро расставила заливное, подошла к нему:
— Лариса на больничном. Вернётся через неделю, — прошептала она. А вслух добавила:
— Как обычно? Котлеты, рёбрышки? Или, может, пельменей возьмёте?
Мужчина удивлённо поднял брови:
— Вы помните, что я обычно беру?
— Ну конечно, — смутилась Надя. — Вы же наш постоянный клиент.
Он опустил взгляд, потом снова посмотрел на неё — робко, но твёрдо:
— Я всё надеялся попасть к вам. А попадаю к той девушке. Даже обидно…
— Откуда вы знаете, как меня зовут? — растерялась Надя.
— На бейджике написано. «Надежда». Имя вам очень идёт.
Галина Петровна фыркнула:
— Мужчина! Вы покупать будете или беседовать?
— Да, конечно. Домашних котлет, пожалуйста, — смутился он. И вдруг добавил: — А может, когда-нибудь попробую и настоящих… от хозяйки. Например, от вас, Надежда. Если, конечно, не замужем… Может, проведу вас после смены? Я рядом живу, на соседней улице.
Надежда чуть не выронила поднос. Сердце забилось, будто ей снова семнадцать. Она только кивнула, протягивая пакет:
— Проводите… если хотите.
— Меня Виктором зовут. До вечера, Надежда?
Весь день она будто парила над землёй. Галина Петровна только качала головой:
— Надюш, у тебя лицо, как у невесты перед венцом! Надеюсь, не подведёшь — я за двоих работать не собираюсь!
— Всё в порядке, Галочка, честно, — улыбалась Надя, не в силах скрыть блеск в глазах.
После смены она подкрасила губы, переоделась. И вышла. Виктор ждал у выхода.
— Надежда, может, прогуляемся? Или… в кино сходим?
Шли по набережной, под ногами хрустел снег. Потом он нерешительно предложил:
— А может… зайдём ко мне? Чайку попьём, согреемся?
— Да что вы… — замялась она. — Мы же почти не знакомы.
— Как не знакомы? Я год хожу в кулинарию только ради тебя. Смотрю, как ты работаешь — добрая, терпеливая. И к бабушкам ласковая, и никогда никому грубости не скажешь. Я тебя давно знаю. Мне кажется… и ты меня тоже.
И Надя не смогла отказаться. В его квартире было скромно, но уютно. Он заварил крепкий чай, поставил на стол вазочку с конфетами. Всё как дома. И когда за окном замело, он вдруг сказал:
— Надюша, останься. Я на кухне устроюсь. Не гонись в такую метель. Да и… зачем одной?
Она огляделась. Потом посмотрела на него. И поняла — уходить не хочется. Хочется, чтоб это тепло не кончалось.
— Останусь, Витя… — прошептала она.
Он постелил на кухне. А она легла на диван. Но к утру проснулись они вдвоём — потому что одиночество больше не было их уделом.
Когда Лариса вернулась после больничного и увидела, как Виктор встречает Надю у дверей, она только хмыкнула:
— Ну ты даёшь! Я неделю проболела — а ты уже жениха себе присмотрела! А я всё нос воротила…
Но в её голосе звучала лишь добрая зависть.
Потому что счастье не спутаешь ни с чем. Счастливые люди светятся. И с ними рядом всегда тепло…
