Муж привёл домой своего семилетнего сына: Я в смятении и не понимаю, что делать
Об этом поведала моя старая подруга, Лариса, прибежавшая ко мне вся в слезах, с глазами, будто выжженными горем.
— Понимаешь, — прошептала она, голос её дрожал, как осиновый лист на ветру, — мой муж, Игорь, последнее время ходит будто тень. Молчит, избегает взглядов, будто стена между нами выросла. Да ещё и похудел, будто его тайно точит невидимый зверь.
Я видела — что-то его грызёт, но он молчал, как рыба об лёд. Приставать с расспросами — бесполезно, отмахивался, будто я ему вовсе не жена. Ни слова, ни намёка. Уже думала — может, болен, а сказать боится? Или на работе провал?
Но вчера он вернулся домой не один… С ним был мальчуган. Игорь даже взглянуть на меня не мог, будто земля под ногами горела.
Оказалось, девять лет назад, когда я уехала на три недели к тётке в Пермь, у него была связь. Та женщина забеременела и родила сына.
Игорь клялся, что не хотел её, мол, любит только меня. Но от ребёнка не отвернулся. Все эти годы тайно помогал им: деньгами, заботился. А я… я и не подозревала! Жила, как в сказке, пока всё не рухнуло в один миг.
Теперь та женщина спивается. Её хотят лишить прав. Родных у неё нет, и мальчика собираются сдать в приют.
Когда Игорь узнал — не выдержал. Сказал, что не позволит своему ребёнку пропасть в казённых стенах. Привёл его сюда, в нашу уютную московскую квартиру, где мы строили семью.
Он боялся признаться. Вот и вёл себя как призрак: молчал, прятался. Но в итоге собрался с духом — привёл сына, хотя знал, что может разрушить всё, что у нас есть.
У нас крепкая семья. У нас есть дочь, Наденька, свет в окошке. Игорь её обожает, на руках носит. А теперь… будто нож под рёбра.
Я хотела уйти. Собрать вещи, схватить Надю и исчезнуть. Но каждый раз, как представлю жизнь без него, сердце рвётся на части. Люблю его, хоть и больно. Двое суток я рыдала в спальне, не в силах смотреть ни на него, ни на мальчика.
Мальчик, Стёпка, — вылитая Надя. Сразу видно — кровь одна. Те же глаза, те же ямочки на щеках. Мне его до слёз жаль. Он-то тут при чём? Маленький, испуганный, смотрит на меня с надеждой — а я не могу его отвергнуть.
Но что мне делать? Я чувствую себя обманутой. Вся моя жизнь, такая ровная, такая правильная — оказалась миражом. Игорь молчал девять лет, скрывал целую вселенную. А теперь этот ребёнок — живой укор — живёт в нашем доме.
Пыталась говорить с Игорем. Он просил прощения, клялся, что любит только меня, что всё в прошлом. Но как мне верить? Как принять мальчика, который каждый день будет напоминать о предательстве?
Надя пока ничего не понимает. Ей всего пять, она с интересом разглядывает Стёпку, тянется к нему. А я не знаю, как объяснить, кто он. Как сказать, что у неё есть брат, о котором мы и не догадывались?
Лариса сидела на кухне, сжимая остывший стакан чая, и смотрела в никуда. Голос её дрожал: «Не знаю, смогу ли простить. Но бросить Игоря — всё равно что вырвать сердце. А мальчик… он же ни в чём не виноват. Как я могу его выгнать? Но как жить с этим?»
Я видела, как её рвёт на части. С одной стороны — любовь к мужу, с другой — нож в спину. А посередине — ребёнок, заложник чужих ошибок.
Иногда я ловлю себя на мысли, что ненавижу Игоря за то, что он сделал с нами. Но потом смотрю на Стёпку, на его растерянные глазёнки, и понимаю — он такой же, как Надя. Просто ребёнок, который хочет, чтобы его любили.
Не знаю, что делать. Простить Игоря? Принять Стёпку как своего? Или уйти, чтобы больше не видеть ни его, ни мужа? Любой выбор кажется невыносимым. Чувствую,
