**Груз прощания**
Всю дорогу до деревни молчали. Денис отводил взгляд от жены. Оля, укутанная в плед, сидела сзади, мысленно прощаясь с московской квартирой, где прожила последние пять лет.
И с мужем.
После вердикта врачей Денис словно окаменел. Исчезли нежные слова, которыми он когда-то осыпал её, пропали мелкие знаки внимания — цветы, конфеты, дурацкие открытки. Он теперь задерживался на работе, у друзей, у родителей — где угодно, лишь бы не возвращаться домой.
Оля догадывалась, в чём дело. Пока она была здорова, сильна, полна жизни — она ему нравилась. Но теперь, прикованная к коляске, превратилась в обузу. Не прошло и месяца, как Денис спокойно, почти бесстрастно заявил:
— Оль, не сердись, но ты сама понимаешь. Тебе нужен покой, свежий воздух, нормальная еда. А я с утра до ночи на работе, дома даже суп сварить некому. Это же не твоя вина, что ты не справляешься, но жизнь идёт. Витьке нужно внимание, квартиру содержать. Я поговорил с твоими — они не против взять тебя. Давай без истерик. Там тебе лучше — родные, природа. Ты же умная.
Оля испугалась не за себя — за сына. Пятилетний Витька был её солнышком, её смыслом.
— А как же Витя? — голос дрогнул. — Как я без него?
— Будем приезжать по выходным, — отрезал Денис, глядя в окно.
Он сдавал её родителям, как сломанный утюг, который уже не починить. Так она себя и чувствовала — ненужной, испорченной.
Деревня встретила тишиной и запахом скошенного сена. Мать, вытирая руки о передник, вышла из огорода. Отец, вечно занятый, сегодня не ушёл на покос.
— Дочка, да ты вся как тень! — ахнула мать, когда Денис внёс Олю на руках в дом. — Совсем худющая!
Мать, как всегда, не сдержала слёз. Она кивала на каждое слово зятя, пока тот объяснял:
— Витька в садике. Мне надо возвращаться, забирать его.
— Почему не взял с собой? — нахмурилась Татьяна, мать Оли. — Ребёнку с матерью быть положено!
Денис бросил взгляд на жену, сжавшуюся в коляске, и неуверенно ответил:
— Мы с Олей решили, что Витька пока поживёт со мной. В Москве садик, моя мать помогает. Она теперь часто у нас, правда, Оль? Болезнь — это одно, но дом на замке не оставишь.
Лицо Татьяны перекосилось:
— Ты что, всё сам решил? За мою дочь? Думаешь, я не вижу, как ты от неё открещиваешься? Тогда и внука отдавай!
Никто не ожидал, что мать кинется на Дениса, вцепившись ему в рубашку.
— Я свою Ольку знаю! Она бы сына ни за что не отдала! Это ты её запугал, а я тебя как облупленного вижу!
Оля потянулась к матери, пытаясь остановить скандал, но не удержалась и съехала с коляски. Ноги, которые больше не слушались, подвели опять.
Отец оттащил жену, сухо бросил зятю:
— Ладно, Денис, поехали. Я внука заберу.
— Как? У него же садик!..
— Садик не армия, — отрезал отец. — Поживёт у нас лето, окрепнет.
Когда они уехали, Оля прижалась к матери, пряча лицо в её плече.
— Мам, зачем ты так? Я же для вас обуза… Теперь за мной уход, да ещё Витька… Может, ему действительно лучше с отцом?
— Ты что, ослепла? — вспылила Татьяна. — Денис тебя сплавляет, а сына оставляет. Вот увидишь: скоро найдёт здоровую, а с тобой разведётся.
Оля покачала головой:
— Нет, он просто не справляется… Он винит себя за ту аварию. Когда женились, кто ж знал, что я в коляске окажусь? Не хочу быть тяжёлым камнем на его шее. И на вашей тоже… Может, в интернат меня?
Мать ахнула:
— Да ты с ума сошла! Куда я тебя отдам?! А Денис твой — не святой. Я уверена, это он виноват в том ДТП. Но ничего, дочка, мы тебя на ноги поднимем!
Оля горько усмехнулась:
— Вряд ли, мам…
— Главное — жива, — твёрдо сказала мать.
*[Продолжение следует…]
