Володя терпеть не мог свою жизнь: брак, жену, дом – всё, как на зло. Каждый вечер, переступая порог, он вымещал злобу на беременной супруге, не стесняясь в выражениях.
«Не люблю тебя. Всей душой ненавижу. Мечтала о такой семейке? Буду повторять каждый день, пока не сбежишь,» – бросал он, наслаждаясь её страданиями.
Люда сначала плакала, но быстро научилась прятать слёзы. Это бесило Володю ещё сильнее – её молчание было как вызов. Ему нужна была реакция, чтобы она сдалась и ушла. Но Люда оставалась.
Брак с ней – не его выбор. Отец пригрозил лишить наследства и привилегий. Шантаж. А сердце Володи принадлежало другой – яркой, пылкой Светке. Вот с кем он мечтал быть, если бы не родительский ультиматум.
В их городке Володю знали как избалованного богатенького сынка с дурным характером. Наследник швейной фабрики, он с детства рос в шелках. Отец, Виктор Степанович, управлял бизнесом, мать вела бухгалтерию. С пелёнок ему внушали:
«Всё это когда-нибудь будет твоим,» – говорили родители с гордостью.
Но Володю тошнило от бумажек и цифр. Отец настаивал: учись, вникай. Сын брыкался, но со временем втянулся. Споры и скандалы научили его разбираться в делах. Главное – он понял: родители так помешаны на фабрике и мечте передать её ему, что закрывают глаза на его выходки.
«Перебесится,» – отмахивался отец.
«Мне это не нравится,» – вздыхала мать.
А Володе такое положение только льстило. Сплетни, косые взгляды – плевать. Он жил в своё удовольствие: гулял, веселился, делал что хотел. В старших классах увлёкся девчонками, и проказы отошли на второй план. У калитки то и дело дежурили юные особы, уверявшие, что беременны от него, и требовавшие денег на аборт. Родители откупались, делали вид, что всё нормально – лишь бы сын занимался делом.
После школы Володя по настоянию родителей поступил в институт. На четвёртом курсе встретил Светку – красотку из бедной семьи, умную, страстную, искусную в любви. С ней он чувствовал себя живым. О свадьбе и речи не шло – женитьба казалась ему концом свободы.
После института Володя работал на фабрике отца, разбираясь с бумагами. В компании друзей появилась Люда – тихая, незаметная, всегда спокойная. Она не вписывалась в их шумную тусовку, но и чужой не была. Сирота, воспитанная больной бабкой, умершей, когда Люда была подростком, она казалась Володе просто подругой. Он не видел в ней женщины. Но Люда заботилась: провожала пьяного, спрашивала о здоровье, предлагала помощь. Её симпатия тешила его самолюбие. Приятный бонус – не более.
Всë изменила Светка. Когда она завела разговор о свадьбе, Володя рассмеялся, приняв это за шутку. Светка обиделась и быстро нашла замену. Володя не ревновал – злился. Напился, выплеснул злость в ссоре.
«Пока не замужем – гуляю с кем хочу!» – кричала Светка, надеясь спровоцировать его.
Но Володя поступил иначе. Вычеркнул её из жизни. В ту ночь рядом была Люда. Он притащил её в пустой родительский дом и воспользовался её чувствами. Не из страсти, а чтобы потешить уязвлённое самолюбие. Они начали встречаться где придётся. Люда расцвела: глаза блестели, на щеках – румянец. Рядом с ней Володя чувствовал себя нужным – не так, как со Светкой. Но серьёзных отношений ему не хотелось. Свобода дороже.
Всë рухнуло, когда Люда объявила о беременности. Она сияла, стоя у калитки его дома. Мать Володи подслушала разговор. Вечером отец вызвал сына на ковёр.
«Надоели твои выходки,» – холодно начал он. – «Женишься на Люде, переедешь в свой дом, будешь растить ребёнка и работать. Иначе – ни копейки.»
«В наше-то время?» – усмехнулся Володя.
«Пора отвечать за дела,» – отрезал отец. – «Люди шепчут: как Виктор Степанович фабрикой управляет, если сына воспитать не смог? Чаша терпения переполнена.»
Володя спорил, но отец был непреклонен. Люда отказалась от аборта, денег, украшений, которыми он пытался откупиться. Володя возненавидел её, отца, весь мир за украденный выбор. Он согласился на брак, решив, что даже со штампом в паспорте сможет жить как прежде. Деньги важнее принципов.
Родители подарили молодым дом. Всё делалось наспех: документы, ремонт, мебель. В первую же ночь Володя решил отомстить.
«Светку мою знаешь,» – бросил он Люде на пороге. – «Бросать её не собираюсь. Сегодня она ночует у нас. Не нравится? Дверь там.»
Люда, бледная, осталась. Володя ждал, что она побежит жаловаться отцу, но она молчала. Светка, хоть и злилась, тоже осталась – бедность её не прельщала. Володя продолжал с ней встречаться, но мысли о жене отравляли всё. Светка казалась фальшивой, её угодливость раздражала. С Людой же он чувствовал покой, которого не было с любовницей.
Люда старалась: работала, вела хозяйство, заботилась о муже. Не ради его любви – просто любила. Володя не грубил, чувствуя себя после этого подлецом, но и ласковых слов не находил. Только повторял:
«Я тебя не люблю. Слышишь?»
Он не понимал, что держит её рядом. Деньги? Но она отказалась от откупа. Любовь? Тогда это болезнь. Он мечтал, что она сбежит, если сделать её жизнь невыносимой.
Родители, навещая, расспрашивали Люду о делах. Она отвечала, что всё хорошо, и они радовались внуку. Володя злился. Но больше всего его бесило, что пропал интерес к гулянкам. После работы он нёсся домой, но не признавался себе в этом.
«Будь у тебя самолюбие – давно бы ушла,» – бросил он как-то пьяный. Люда молча поставила перед ним борщ, пирожки, сметану. Он продолжал: – «Люди уходят, если им плохо. На фабрике одна уволилась – сказала, что не будет работать за копейки. На её место пришли трое. Одна – симпатичная, но без опыта, мать-одиночка. Другая – с навыками. Кого взял, как думаешь?»
«Красивую?» – тихо спросила Люда.»Нет, ту, что с ребёнком – просто потому что когда-то сам был таким же эгоистом, как ты,» – хмыкнул Володя, вдруг понимая, что его сердце наконец-то оттаяло.
