**Дневник. Нелюбимая жена или брак по принуждению**
Михаил ненавидел всё: этот брак, жену, дом, свою жизнь. Каждый вечер, переступая порог, он вымещал злость на беременной супруге, не жалея её.
— Я тебя не люблю. Ненавижу. Мечтала о такой семье? Буду говорить это каждый день, пока не уйдёшь.
Сначала Алина плакала, но потом научилась прятать слёзы. Это бесило Михаила ещё сильнее. Её молчание казалось вызовом. Ему хотелось, чтобы она сломалась, ушла. Но она оставалась.
Брак с ней был не его выбором. Отец заставил, пригрозив лишить денег и наследства. Шантаж. А сердце Михаила принадлежало другой — яркой, пылкой Вере. Вот с кем он мечтал быть, если бы не отцовский ультиматум.
В городе Михаила знали как избалованного мажора с дурным нравом. Сын владельца текстильной фабрики, он рос в роскоши. Отец, Владимир Сергеевич, управлял делом, мать вела бухгалтерию. С детства ему твердили:
— Всё это однажды будет твоим.
Но цифры и бумаги наводили на него тоску. Отец настаивал: учись, вникай. Михаил сопротивлялся, но со временем втянулся. Слёзы и скандалы научили его разбираться в делах. А главное — он понял: родители так одержимы бизнесом, что закрывают глаза на его выходки.
— Перебесится, — отмахивался отец.
— Мне это не нравится, — вздыхала мать.
Михаилу нравилась эта безнаказанность. Сплетни, косые взгляды — ему было плевать. Он жил в своё удовольствие: гулял, веселился. В старших классах увлёкся девушками, и проказы отошли на второй план. У ворот дома толпились девицы, уверявшие, что беременны от него, требуя денег. Родители откупались, делали вид, что всё нормально, лишь бы сын занимался делом.
После школы Михаил поступил в институт. На четвёртом курсе встретил Веру — красавицу из бедной семьи, умную, страстную. С ней он чувствовал себя живым. О свадьбе речи не шло — женитьба казалась ему концом свободы.
После учёбы он работал на фабрике отца. В компании друзей появилась Алина — тихая, скромная. Она не вписывалась в их шумную тусовку, но и чужой не была. Сирота, воспитанная больной бабушкой, она казалась ему просто подругой. Но Алина заботилась о нём: провожала домой, когда он напивался, спрашивала о здоровье. Её внимание грело его самолюбие.
Всё изменилось из-за Веры. Когда она заговорила о свадьбе, Михаил рассмеялся. Вера обиделась и закрутила роман с другим. Он не ревновал — злился. Напился, выплеснул злость в ссоре.
— Пока не замужем, могу гулять с кем хочу! — кричала Вера.
Но Михаил вычеркнул её из жизни. В тот вечер рядом была Алина. Он воспользовался её чувствами — не из любви, а чтобы потешить самолюбие. Они начали встречаться. Алина расцвела: глаза сияли, на щеках играл румянец. Рядом с ней он чувствовал себя нужным, но серьёзных отношений не хотел.
Всё рухнуло, когда Алина сообщила о беременности. Она сияла от счастья, стоя у ворот. Мать Михаила услышала разговор. Вечером отец вызвал его на разговор.
— Надоели твои выходки. Женишься на Алине, переедешь в дом, будешь растить ребёнка и работать. Иначе — ни копейки.
— В наши времена? — фыркнул Михаил.
— Пора отвечать за поступки, — отрезал отец. — Люди шепчутся: как Владимир Сергеевич управляет фабрикой, если сына воспитать не смог?
Михаил спорил, но отец был непреклонен. Алина отказалась от денег, от аборта, от украшений, которыми он пытался откупиться. Он возненавидел её, отца, весь мир. Согласился на брак, решив, что даже со штампом сможет жить как прежде.
Родители подарили им дом. Всё делалось наспех: ремонт, мебель. В первую ночь Михаил решил отомстить.
— Мою Веру знаешь, — бросил он. — Сегодня она ночует у нас. Не нравится? Вон дверь.
Алина, бледная, осталась. Он ждал, что она пожалуется отцу, но она молчала. Вера тоже осталась — ей не хотелось в бедность. Михаил продолжал встречаться с ней, но мысли о жене отравляли всё. Вера казалась фальшивой, а с Алиной было покойно.
Она старалась: работала, вела дом, заботилась о нём. Не ради его любви — просто любила. Михаил не говорил ей гадостей, чувствуя себя подлецом, но и добрых слов не находил. Лишь повторял:
— Я тебя не люблю.
Он не понимал, что держит её рядом. Деньги? Но она отказалась от них. Любовь? Тогда это одержимость.
Родители, навещая, спрашивали Алину о делах. Она отвечала, что всё хорошо, и они радовались внуку. Михаил злился. А ещё бесило, что пропал интерес к гулянкам. После работы он шёл домой, но не признавался себе, почему.
— Будь у тебя гордость, ты бы ушла, — бросил он как-то пьяный. Алина молча поставила перед ним суп и пирожки. — Уволилась одна на днях — сказала, что не будет работать за гроши. На её место пришли трое. Одна — симпатичная, но без опыта, мать-одиночка. Другая — с навыками. Кого взял, как думаешь?
— Красивую? — тихо спросила Алина.
— Почему ты не уходишь? Я чувствую себя тварью рядом с тобой. — Он в ярости смахнул всё со стола. — Ой, неловко… Принеси ещё. Я чудовище, буду мучить тебя снова и снова.
Алина кивнула и пошла за супом, но поскользнулась. Михаил бросился помогать — она была на седьмом месяце.
— Не подумай, что это что-то значит, — пробормотал он. — Если бы не ребёнок и упрямство отца… Тебе не плохо?
— Нет, — ответила она.
— Я взял мать-одиночку. Пожалел. Это глупо с точкиМихаил посмотрел на неё, внезапно осознав, что страх потерять её сильнее, чем все его обиды, но лишь усмехнулся и сказал: «Ну что, будем жить, как люди?».
