Анастасия бродила по опустевшей квартире, её пальцы скользнули по их свадебному фото в позолоченной раме. То счастье, что когда-то светилось в её глазах, теперь казалось далёким обманом. Подруги предупреждали о Дмитрии, шептали, что за его галантными манерами кроется подлость. Но Настя не слушала. Его слова, его нежность, его клятвы — всё это отогрело её сердце, остывшее после гибели первого мужа. Пять лет она не знала радости, пока Дмитрий не ворвался в её жизнь, как весенний ливень. Она видела только его. А он? Вчера опять не пришёл ночевать. Кричал на неё, и этот крик, как удар хлыста, отрезвил её. Настя плюхнулась на диван, мысли путались. Когда он изменился? После того, как она сделала его совладельцем своего бизнеса, отдав половину активов.

Горькая усмешка скользнула по её губам. Дмитрий мнил себя гением, но ленился даже проверить документы. Договор, который она составила, он даже не удосужился прочитать до конца. Она мысленно повторяла: они любят друг друга, он не посмеет её предать. Но он пропустил пункт о том, что при доказанной измене всё имущество возвращается к ней. Наверное, поэтому вёл себя так нагло. Телефон на столе замигал, и Настя, дрогнув, схватила его. Незнакомый номер.

— Алло, Насть, ты чего, голос как у промозглой вороны? — раздался задорный голос. Настя на секунду отдернула телефон, потом снова прижала к уху. — Витька, ты?

— Узнала! Значит, мозги ещё работают! Выходи на улицу, пойдём шататься по Москве! — в трубке раздался раскатистый смех. — Я на Киевском вокзале, скоро буду. Ты хотя бы представляешь, сколько девчонок с твоим именем я обзвонил? Ты что, в ФСБ работаешь?

Настя рассмеялась, и камень с сердца свалился. Витька — душа компании, школьный заводила и её давний поклонник. В старших классах он за ней ухаживал, но Настя деликатно дала понять, что видит в нём только друга. Рыжий, долговязый, вечно хохочущий — он был слишком ярким для её тогдашней серой жизни. На выпускном он буркнул: «Не кисни, Насть, ещё встретимся». И исчез. Позже она узнала, что он ушёл в армию, подписал контракт, хотя все пророчили ему научную карьеру. И вот, спустя пятнадцать лет, он вдруг позвонил. Настя, не раздумывая, накинула пальто, схватила ключи и выскочила на улицу.

Витька подкатил на такси через десять минут. Выйдя из машины, он осмотрел её особняк и присвистнул.

— Ну, Насть, ты устроилась! Место для моего рюкзака найдётся?

Настя улыбнулась. Витька изменился: коротко стриженные волосы тронула седина, а плечи стали такими широкими, что рядом с ним она казалась хрупкой. Они занесли его вещи в дом, и Настя направилась к машине.

— Куда едем, Вить?

Он остановился, удивлённо глядя на неё.

— Едем? Ты сдурела! Погода — сказка, хочу, чтобы ты не отвлекалась на дорогу.

Настя бросила ключи в сумку.

— Командуй.

— Вот это я понимаю! Пойдём, найдём какую-нибудь забегаловку и слопаем всё, что дадут.

Они брели по заснеженным переулкам Арбата, и Настя украдкой разглядывала друга.

— Ты изменился.

— А ты похорошела, — подмигнул он. — Не красней, я говорю как есть.

— А маме сообщил, что приехал?

Витька помрачнел.

— Мамы нет, семь лет уже. Я тогда приезжал, хотел к тебе заглянуть, но ты была счастлива с первым мужем. Видел вас в «Европейском».

Настя горько вздохнула.

— Была. Недолго. Рак. Восемь месяцев — и конец.

Витька сжал её руку.

— Сорян.

— Это я должна извиниться.

Он дёрнул её за рукав.

— Смотри, наша кафешка!

Настя улыбнулась. В школе они частенько захаживали сюда после уроков. Теперь она привыкла к пафосным ресторанам, но кивнула:

— Пошли.

За чашкой чая она спросила:

— А ты как? Женат?

— Не, — он отвел взгляд. — Сердце моё всегда принадлежало одной. Я в Москву по делам, уже пять лет как дембельнулся, бизнесом занялся. А у тебя как? Замужем?

Настя скривилась, будто от боли.

— Да. Но всё не так сладко.

Они болтали до рассвета, бродили по городу, пили кофе из стаканчиков, ели шаверму, над которой Витька шутил, что она из «особо свежих голубей». Он ушёл в гостиницу под утро, прихватив рюкзак и пообещав позвонить, как разберётся с делами. А Настя вдруг почувствовала пустоту. Тоска накрыла с такой силой, что хотелось выть. К утру она созрела для плана.

— Анастасия Игоревна, к вам Соколов, — доложила секретарша.

— Впустите.

В кабинет вошёл Геннадий Петрович, старый друг семьи. Настя улыбнулась.

— Глядя на вас, думаю — с такой-то внешностью вам бы в министры.

— Так я и есть министр — твоей безопасности, — усмехнулся он. — Ну, рассказывай, в чём дело?

Настя выложила всё. Геннадий внимательно слушал, потом спросил:

— Ты уверена, что готова узнать правду? Раньше же запрещала даже за— Пора снять розовые очки, — вздохнула Настя, беря папку с документами, где лежали неопровержимые доказательства измены Дмитрия.