Муж привёз меня в деревню знакомить с родителями! Увидев его мать, я застыла как вкопанная — а потом случилось нечто удивительное…
Я переступила порог, крепко сжимая ладонь супруга, Дмитрия. Внутри пахло пирогами и сушёными травами. Солнечные лучи пробивались сквозь кружевные занавески, а на стенах висели выцветшие фотографии в деревянных рамках — видно, их часто протирали с любовью.
— Где отец? — спросил Дмитрий, пока мать, Галина Петровна, вела нас на кухню.
— У соседа, мотор чинят. Уже побежали сказать, что вы приехали, — ответила она, поправляя фартук.
Кухня была просторной, с массивной печью, от которой веяло теплом. На столе красовались расписные тарелки и хрустальные рюмки — явно достали по особому случаю.
— Присаживайся, ласточка, — Галина Петровна пододвинула мне табурет. — Тощая какая! Надо откормить. Как ты мне внуков родишь?
Я покраснела, а Дмитрий фыркнул:
— Мам, мы только приехали, а ты уже про внуков?
— А когда? Когда в гробу буду лежать? — она махнула рукой, но глаза смеялись. — Мне уже за шестьдесят, хочу нянчиться, пока спина гнётся!
Она поставила на стол дымящуюся кастрюлю.
— Щи с мясом, — объявила она. — По рецепту моей бабки из Рязани.
Аромат разбудил во мне зверский аппетит. Галина Петровна заметила это и одобрительно хмыкнула:
— Вижу, кушать хочешь — значит, здоровьем не обижена!
Я уже начала успокаиваться, как дверь с треском распахнулась. В кухню вошёл коренастый мужчина с проседью в бороде. Его внимательный взгляд сразу устремился на меня.
— Это та самая? — буркнул он, плюхаясь на лавку.
— Николай, не позорься, — одёрнула его Галина Петровна. — Познакомься нормально.
Мужчина осмотрел меня с головы до ног, и у меня внутри всё сжалось.
— Николай Фёдорович, — буркнул он, протягивая мозолистую руку. — Ты кто?
— Анна, — прошептала я, пожимая его ладонь.
Тишина повисла тяжёлой пеленой. Его рукопожатие было крепким, а взгляд — проницательным. Вдруг его губы дрогнули в улыбке.
— Добро пожаловать в семью, Аннушка.
Ужин прошёл шумно. Галина Петровна вспоминала, как Дима в пять лет упал в корыто с квашеной капустой, а Николай Фёдорович добавил:
— Орёл! Вылез — и хоть бы хны! Только капусту с головы стряхивал.
Позже нам отвели маленькую комнату с резной кроватью и стопкой книг на подоконнике.
— Это Димочкина комната, — сказала Галина Петровна. — Всё, как было.
Я взяла в руки потрёпанный томик — «Тихий Дон».
— Дмитрий говорил, вы преподавали литературу, — заметила я.
Она кивнула:
— Тридцать пять лет. Деревенские ребятишки звали меня «Строптивой» — жёсткая, но справедливая. — Она усмехнулась. — Дима считал, что я слишком давлю на учеников.
— Не давила, мам, а воспитывала, — поправил Дмитрий. — Потому они и выросли людьми.
Ночью, прижавшись к мужу, я призналась:
— Твои родители — чудесные.
— А ты боялась, — он обнял меня.
— Признаю, — вздохнула я. — Когда увидела твою мать, подумала — сейчас съест.
Дмитрий рассмеялся:
— Все так думают. Она всегда была такой — железная хозяйка. Отец говорит, влюбился, когда она наорала на него за ошибку в сочинении про Тургенева.
Утром Галина Петровна сунула мне скалку:
— Пироги умеешь лепить?
— Бабушка учила, — ответила я.
— Показывай. Посмотрим, достойна ли ты моего Николки.
Я раскатывала тесто под её пристальным взглядом.
— Масло в тесто? — удивилась она.
— Это бабушкин секрет.
Когда пирог запекся, она отломила кусочек, попробовала и удовлетворённо кивнула:
— Сноровисто. Научу тебя, как узоры делать.
Так начался наш союз. К приезду мужчин мы уже смеялись, лепя ватрушки.
— Что за вольница? — ухмыльнулся Николай Фёдорович.
— Передаю опыт, — подмигнула Галина Петровна. — У неё руки золотые — будет тебе хорошая сноха.
Перед отъездом она вручила мне узел:
— Варенье, соленья, грибочки. И вот это… — Она достала потрёпанную тетрадь. — Мои рецепты. Возьми.
— Но это же ваша семейная реликвия!
— Теперь и твоя, — она обняла меня. — Возвращайся скорее. Весной покажу, как смородину обрезать.
В машине Дмитрий спросил:
— Ну что? Всё ещё дрожишь перед мамой?
Я перебирала страницы тетради с её аккуратными пометками.
— Я боялась не её, — улыбнулась я. — А своего же страха.
Он рассмеялся:
— Я знал, что вы сойдётесь. Вы похожи — обе упрямые, как кони.
Я смотрела в зеркало, где дом медленно исчезал из виду, и думала: сколько же предрассудков мы носим в себе! Готовая к битве, я обрела не строгую свекровь, а мудрую наставницу. И поняла главное: настоящее родство рождается не из крови, а из щедрости души.
