**Слёзы в тишине: трагедия сердца Аграфены**
Аграфена хлопотала в своём уютном домике на окраине Покровска, когда скрипнула калитка. На пороге стояла соседка Галина, согнувшаяся под тяжестью двух потрёпанных сумок. Лицо её было бледным, а глаза полны тревоги.
— Здравствуй, Груня, всё по хозяйству? — спросила Галина, опуская сумки у порога.
— Да что делать, Галя, силы ещё есть — значит, надо помогать деткам, — улыбнулась Аграфена, вытирая руки о передник. — Собираю им гостинцы в город, стараюсь.
— Груня, не сердись, но скажу честно, — вдруг прошептала Галина, опустив взгляд.
— Что случилось? — Аграфена замерла, сердце екнуло от дурного предчувствия.
— Видишь, сумки принесла… Не узнаёшь? — Галина тряхнула головой в их сторону.
Аграфена взглянула — и будто камень упал ей на грудь. В голове пронеслось осознание, от которого перехватило дыхание.
— Как же так? — только и прошептала она, цепляясь за край стола.
***
Аграфена жила одна уже три года, с тех пор как упокоился её муж. Дети — сын Артём, дочь Лидия и младший Вячеслав — давно разъехались, оставив мать в деревне. Звонили редко, а она не докучала, боясь обременять. Ей было за восемьдесят, но выглядела она на все шестьдесят — крепкая, подвижная, с неизменным платочком на голове и белоснежным передником. Дом её блестел чистотой, а хозяйство славилось на всю округу. Молоко, сметана, творог — даже городские приезжали за её продуктами. Она радовалась: одной столько не съесть, а лишний рубль никому не помешает.
— Груня, творожку возьму! — крикнула Галина, заходя во двор.
— Заходи, только что приготовлен! — отозвалась Аграфена, доставая банку из подпола.
— Да как ты всё успеваешь? — покачала головой Галина. — Годы-то уж не те.
— Да что тут, — вздохнула Аграфена, но глаза её блестели. — Утром встану, вижу — корова не подоена, грядки не прополоты… и откуда силы берутся — сама не знаю. Не могу сидеть сложа руки.
— Продала бы скотину, отдохнула, — посоветовала Галина.
— Отдохну в могиле, — махнула рукой Аграфена. — Пока жива — буду работать.
— Дети хоть звонят? — спросила Галина, присаживаясь на лавку.
— Лидка на днях звонила, — голос Аграфены дрогнул. — Посылку ей отправила, а она недовольна. Говорит: «Не надо, мам, у нас всё есть». Разве магазинное с домашним сравнить?
— И то правда, — кивнула Галина. — Твои продукты — загляденье. Ладно, Груня, спасибо, побегу. Если что, скажу Варе за яйцами зайти, ты просила.
— Пусть забирает, — улыбнулась Аграфена. — Спасибо, что навещаешь.
Галина ушла, а Аграфена вернулась к огороду. Картошка, морковь, капуста, огурцы — каждый клочок земли ухожен. Соседи не раз спрашивали её секрет.
— Какой секрет? — смеялась она. — Живу для других. Пока нужна — не сдамся. Детям гостинцы собрать, соседям помочь — вот и всё.
И правда, в свои годы она была опорой всей деревни. Вдовам продукты носила, сиротам помогала, немощным рублём выручала. За детей своих переживала: услышит, что кто-то едет в город — тут же собирает корзины. На праздники слала деньги на подарки внукам. Сама в город не ездила — хозяйство не бросишь, да и дети не звали. Она их не упрекала, но ночью, в темноте, слёзы катились сами. Спасением стал котёнок, подобранный у забора. Рыжик, пушистый и шкодливый, стал её отрадой. Вечерами он мурлыкал у ног, и Аграфена гладила его, улыбаясь сквозь тоску.
— Груня, мой Сергей в город едет! — крикнула Галина через забор. — Детям что передать?
— Ой, как вовремя! — оживилась Аграфена. — Пироги напекла, сейчас соберу!
— Да не спеши, подожду, — ответила Галина.
— А что Сергей опять в город? — спросила Аграфена, укладывая гостинцы.
— Картошку везёт продавать, — объяснила Галина. — Тебе бы тоже, Груня, что-нибудь сбыть. Не дело одной столько тянуть.
— В городе мне не по себе, — покачала головой Аграфена. — Там всё чужое. А тут воздух, земля родная. Вот, эту сумку Артёму, эту Славе. Лиде не надо — она говорила, что у них всего хватает. Сергею спасибо скажи.
— Да что ты, мы тебе в долгу, — отмахнулась Галина. — Ну, я пошла. Из города что привезти?
— Ничего, — улыбнулась Аграфена. — С Богом.
Она проводила соседку и отнесла корзину овощей вдове Марфе, у которой трое детей. Вечером почувствовала слабость — ноги подкашивались, в груди тянуло. Управившись, прилегла, но сон не шёл. Вдруг нежданно приехал сын Артём.
— Мам, ты жива? — крикнул он с порога. — Что ж меня не встречаешь?
— Тёмо, родной! — Аграфена с трудом поднялась. — Проходи, чай налью.
Она, превозмогая слабость, накрыла куОна протянула ему пирог с капустой, но он даже не взглянул, бросив на ходу: «Остыло всё тут, как в чулане», и вышел, хлопнув дверью.
