**Дневниковая запись**

Сегодня снова та же история. Тяжелые сумки с гостинцами набиты до отказа — соленья, варенье, копченое сало. Я тащила их через весь Воронеж, сначала на электричке, потом на автобусе, хотя усталость давила на плечи. Квартира дочери в этом старом доме с зелеными подъездами такая же тесная, как и раньше. Когда Людмила открыла дверь, ее лицо сразу стало каменным.

— Мама, ну зачем ты столько несёшь? — вздохнула она, оглядывая мои узловатые пальцы, вцепившиеся в ручки пакетов. — Мы всё это не едим.

Я попыталась улыбнуться:
— Это для Ани и Егора. Ты же знаешь, внучка любит мое малиновое варенье.

Люда только покачала головой, швырнула сумки на кухне и крикнула:
— Аня, иди сюда, бабуля приехала!

Пока шла в ванную, услышала, как они перешептываются. Остановилась, прислушалась… и тут же пожалела. Их слова — будто ледяная вода на сердце.

Я сидела у подъезда, отдышаться. Тяжело. Опять никто не встретил, хоть и предупредила заранее. Всегда так. Сын давно в Питере, а Люда — вот она, в том самом панельном доме, куда переехала после школы, когда родила Сашу. Того самого мальчика… которого у неё забрали.

До сих пор больно вспоминать. Он был вылитый мой покойный Николай. Но Люда тогда сбежала в город, вышла за Егора, родила Аню. А Саша остался в чужой семье.

— Бабушка, ну хватит душить! — Аня вывернулась из моих объятий, морща нос. — Ты же знаешь, я терпеть не могу эти вязаные шарфы.

— Я старалась, солнышко… — прошептала я, но она уже растворилась в своей комнате, хлопнув дверью.

За ужином — тишина. Людмила подала рагу, жидкое, без мяса. Я ела молча, краем глаза глядя на свои банки с соленьями, нетронутые в углу. Может, у них с деньгами туго? Украдкой достала кусок сала, быстро съела, чувствуя себя вором в собственном доме.

Вечером пришел Егор. Кивнул мне, как чужой. Ужинали без меня. Аня уткнулась в телефон, Люда делала вид, что не замечает моего присутствия.

Утром они разбежались — кто на работу, кто в школу. Я осталась одна. Перемыла гору посуды, протерла пыль, вычистила плиту. К вечеру Люда вернулась и, не глядя на меня, бросила:
— Мам, взяла тебе билет на завтрашнюю электричку. Чтобы не стоять в очереди.

Я онемела. Думала, пробуду хоть неделю…

— Я же только приехала…

— У нас тесно, — перебила Люда. — Да и Ане неудобно.

Потом услышала, как внучка жалуется:
— Бабка всю ночь ворочалась, спать мешала.

— Потерпи, завтра уедет, — ответила Люда.

Слова — как нож.

Утром Егор молча довез меня до вокзала. Из всех гостинцев забрала только две банки — остальное оставила. А вязаные вещи Аня даже не примерила…

Дома Николай встретил с улыбкой:
— Вернулась моя голубка! Как там у Людочки?

Я заставила себя ответить что-то бодрое.

— Сережа звонил, — продолжал он. — Говорит, летом ко нам приедут, с внуками!

Сердце оттаяло. Хоть кто-то нас ждёт.

Но перед сном, в тишине, снова вспомнились слова дочери… И как они стояли в дверях, даже не помахали мне вслед.