Тайны за закрытыми дверями: драма в семье Надежды
Надежда, еле волоча ноги от усталости, с трудом толкнула дверь хрущёвки на окраине Екатеринбурга. Руки оттягивали пакеты с продуктами, а в груди — тяжесть, будто камень. На кухне за старым столом ужинали её дочь Светлана и её парень Виктор. Пахло жареной картошкой, но в душе Надежды не было ни капли уюта.
— Мам, ты как раз вовремя! Картошечку со шкварками сделала, хочешь? — Света подняла глаза, улыбаясь.
— Не хочу, — отрезала Надежда, ставя сумки на пол. Ей было не до еды. Налила чаю, сделала пару глотков и потянулась к своей комнате. Но тут услышала шёпот — Света с Виктором о чём-то спорили, стараясь не повышать голос. В груди ёкнуло. Она приоткрыла дверь, затаила дыхание. Услышанное обожгло, будто кипятком.
Надежда овдовела молодой. Муж ушёл внезапно, оставив её с двумя дочками в холодной пустоте. Воспоминания до сих пор резали душу, как стекло. Старшая, Светлана, тогда заканчивала школу. Надежда мечтала, что дочь поступит в университет, станет врачом или инженером, но судьба распорядилась иначе. Денег едва хватало на еду, и вместо вуза Света подала документы в техникум.
— Мам, не реви, — гладила её тогда по руке Светлана. — После техникума устроюсь, буду зарабатывать, а там глядишь — и на заочку выучусь. Сейчас не до мечтаний.
Младшая, Анечка, было всего тринадцать. Она души не чаяла в отце, и его смерть сломала её. Девочка замкнулась, перестала смеяться, а в школе скатилась на тройки. Надежда и Света закутали её в заботу, как в тёплый плед, вытягивая из горя по крупицам. Со временем Аня ожила, но тень потери так и осталась с ними.
Теперь кормилицей была Надежда. Она взяла подработку, но денег вечно не хватало. Помимо еды и коммуналки, надо было одевать дочек. Она крутилась, как белка в колесе, но усталость копилась, будто снежный ком. Света, получив диплом, устроилась в школу лаборанткой. О вузе пришлось забыть — не до того. Зато в её жизни появился Виктор, о котором она говорила с блеском в глазах.
— Мам, он такой хороший! Заботливый, внимательный! — взахлёб рассказывала Света.
Виктор был приезжим. Работал в той же школе, снимал угол в общаге. Вскоре Света попросила пустить его пожить у них.
— Можно, он побудет у нас? Ненадолго, — умоляла она. — Не хочу уезжать от вас с Аней, но и без него трудно.
Надежда согласилась. Втайне надеялась, что хоть какая-то помощь по дому появится — ведь мужских рук не хватало. Но надежды разбились быстро.
Виктор оказался не из лёгких. Он освоился в их квартире, но вместо помощи вёл себя, как хозяин. Уже через неделю начал поучать.
— Твоя младшая сестра слишком изнеженная, — заявил он как-то за ужином. — С ней надо строже, а вы её разбаловали.
— Моя дочь в порядке, — жёстко ответила Надежда. — Ты не знаешь, через что она прошла.
— По-моему, она вами манипулирует, — не унимался Виктор. — Я ей говорю, как надо, а она либо молчит, либо хамит. Будь я её отцом, быстро бы воспитал.
В груди у Надежды закипела злость. Аня не была проблемной. Помогала по дому, не капризничала из-за вещей. Но Виктор лез во всё. Его раздражало, как моют полы, как готовят.
— У нас дома мать каждый день всё натирает до блеска, — поучал он Свету. — И на кухне у неё всегда чистота.
Однажды Надежда подслушала, как он отчитывает Свету:
— Посуду надо вытирать и убирать, а не оставлять на сушке.
— У нас и так порядок, — оправдывалась Света, но в голосе слышалась неуверенность.
Как-то раз Надежда не выдержала.
— Светка, твой Виктор — зануда, — выдохнула она. — Никакой помощи, только нравоучения.
Света опустила глаза, а по щекам потекли слёзы.
— Не знаю, что делать, мам… Я его люблю. Да, он придирается, но можно же терпеть?
— Вопрос — сколько, — вздохнула Надежда.
Она по-прежнему таскала тяжёлые сумки. Виктор ни разу не вызвался помочь. Зато критики хватало.
— У нас мясо только с рынка, — доносилось с кухни. — А Надежда Сергеевна, видимо, в магните купила. Вот и котлеты как резиновые.
Усталость накрыла Надежду, как волна. Как же хорошо было раньше, до Виктора! Они жили душа в душу, а теперь в доме — напряг.
После ужина Надежда позвала Свету поговорить.
— Дочка, мне надо сказать… — начала она осторожно.
— Я знаю, — перебила Света, голос дрожал. — Через неделю мы переезжаем к нему. Так будет лучше.
Но лучше не стало.
Через месяц Света вернулась. Одна. Чемодан у порога, глаза красные.
— Всё, хватит, — прошептала она. — Его перфекционизм сводит меня с ума. Вчера ругался, что я не вытерла раковину насухо. А сегодня встретил и сразу: «Ты туфли криво поставила!» На продукты не тратится, копит «на чёрный день». Я сама за всё плачу. Ни разу даже цветка не подарил, зато лекций о порядке — море.
Надежда обняла дочь, и в груди потеплело.
— Пойдём чай пить, — улыбнулась она. — Скоро Аня придёт, обрадуется.
— Пойдём, мам, — кивнула Света, вытирая слёзы. — Как же хорошо дома…
Возвращение Светы будто вернуло в дом свет. Аня, увидев сестру, вцепилась в неё, какНадежда глядела на дочерей, и ей стало ясно — что бы ни случилось, они справятся, потому что главное у них уже есть — друг друга.
