Ты мне всю жизнь испортила! крикнула дочь, хлопнув дверью.
Мам, а помнишь, как ты меня в детстве спать укладывала? тихо спросила Света, перелистывая старые фотоальбомы на кухонном столе.
Людмила Петровна оторвалась от кастрюли с щами, удивленно взглянула на дочь. Такие разговоры между ними случались редко чаще ссорились из-за пустяков.
Конечно, помню. Ты вечно просила сказку про Колобка. Каждый вечер одну и ту же, улыбнулась женщина, вытирая руки фартуком. Потом требовала, чтобы я сидела рядом, пока не заснешь. Без меня под одеялом темно, говорила.
Света кивнула, разглядывая снимки. На одном она, пятилетняя, сидела у мамы на руках с книжкой. Обе смеялись.
Тебе никогда не надоедало?
Что, доченька?
Что я каждый день одно и то же. Работа, дом, а потом я со своими капризами.
Людмила Петровна присела рядом. Дочь выглядела измотанной, под глазами синяки от недосыпа. После развода она совсем сникла, похудела, осунулась. Да и характер испортился стала резкой, едкой.
Никогда, тихо ответила мать. Ты была смыслом моей жизни. Особенно после того, как отец ушел.
Да, наш папа… горько усмехнулась Света. Сбежал к той бухгалтерше, когда мне семь было. Помню, как ты по ночам на кухне плакала. Думала, я не слышу.
Я старалась при тебе держаться.
Знаю. Но я же не слепая была. Видела, как ты надрывалась. На двух работах, чтобы мне платье к школе купить, в художку отправить. Помню твои заштопанные колготки и как ты от мяса отказывалась говорила, не хочется. А сама потом мой недоеденный котлетный фарск доедала.
Людмила Петровна смущенно отвела взгляд. Неловко было слышать это от взрослой дочери.
Не надо, Светик. Любая мать так бы поступила.
Любая? Света отложила фотографии, пристально посмотрела на мать. А знаешь, что мне Катя Морозова недавно рассказала? Помнишь Катю, мы с ней в параллели учились?
Рыженькая такая? Ну да. А что она?
Говорит, завидовала мне в школе. Представляешь? Считала, что у меня мама лучше всех. Всегда на собрания приходила, с учителями говорила, уроки проверяла. А ее мать… Катя рассказывала, что та только водку пила да с мужиками шаталась. До школы ей дела не было.
Господи, бедная девочка, вздохнула Людмила Петровна. Я ее помню тихоня, всегда одна.
А я тогда думала, что ей повезло, неожиданно призналась Света. Что ее мать не стоит над душой.
Женщина вздрогнула, будто по щеке ударили.
Это как понимать?
Мам, не сердись, но иногда мне казалось, что ты меня в ежовых рукавицах держишь. Помнишь, как в девятом классе я с классом в Москву на экскурсию собралась? А ты: «Опасно, заблудишься!» и не пустила.
Далеко же! Да и денег лишних не было.
А когда я на день рождения к Лере хотела пойти? Тоже запретила. Мол, приличные девушки по ночам не шляются.
Людмила Петровна нахмурилась. Помнила тот вечер: Света орала, что задыхается, что ей, как в тюрьме. Потом заперлась в комнате и неделю молчала.
Я о твоей репутации беспокоилась! В нашем доме одни сплетницы. Начнут трепаться «Светка Белова по ночам шастает». Мне потом стыдно было бы!
Тебе было бы стыдно, повторила Света. Понимаешь? Не мне. Тебе. Ты всегда думала о том, что скажут соседи. А что я чувствую не важно.
Света! вспыхнула мать. Да как ты смеешь?! Я всю жизнь ради тебя!
Да, ради меня. Но так, как сама считала нужным. Ты решала, что мне можно, что нельзя. Помнишь, как заставляла на скрипке играть? Я ненавидела эти занятия, но ты: «Музыка развивает!» Три года мучений!
Зато теперь играешь! Дома часто что-то подбираешь.
Играю по привычке. А тогда в баскетбол рвалась. Но ты: «Не женское это дело. Травму схватишь!»
Людмила Петровна подошла к окну. На сердце стало тяжело. Выходит, дочь годами копила обиды? А она-то думала для ее же блага.
Светик, я просто от ошибок тебя берегла. Чтобы жизнь у тебя лучше сложилась.
Знаю, мам. Я понимаю, откуда ноги растут. Боялась, что я, как другие девчонки, глупостей наделаю. Раньше времени замуж выскочу. Поэтому и держала под замком.
Ну да. А разве плохо?
Света помолчала, потом тихо сказала:
Помнишь Игоря Соколова? Из параллельного класса.
Этот высокий, с чубчиком? Который тебе стихи писал?
Он самый. Мы друг другу нравились. Он звал в кино, на каток. А ты каждый раз: «Нельзя!» То уроки, то уборка, то вдруг горло болит.
В шестнадцать лет рано еще с мальчишками шастать!
Мне было шестнадцать, мам! А ты со мной, как с первоклашкой. Игорь потом с Таней из соседнего подъезда начал встречаться. Женились, кстати.
Ну и что? Не судьба.
А может, судьба, грустно улыбнулась Света. Может, если бы ты мне доверяла, все по-другому бы сложилось.
Людмила Петровна резко обернулась.
То есть я виновата, что у тебя с Сергеем не сложилось? Что развелись?
Не виновата. Но… Мам, я просто не умела отношения строить! Ты же мне с детства внушала, что мужики сволочи, пьяницы и бабники. Что лучше одной, чем с кем попало.
Я не хотела, чтобы ты повторила мою ошибку!
А я боялась Сергею довериться. Всё ждала подвоха, искала измену. В итоге сама все разрушила своей подозрительностью. Ты же научила никому не верить.
Мать и дочь замолчали. Щи на плите начали подгорать, но Людмила Петровна не замечала. Сердце сжималось от боли.
Выходит, я тебе жизнь испортила?
Света подошла, обняла мать за плечи.
Не испортила. Просто… слишком опекала. Я выросла неуверенной. Всего боюсь, не могу сама решений принимать. На работе начальство этим пользуется сваливают на меня самую грязную работу, знают, что не возражу.
А я думала, ты у меня такая ответственная…
Ответственная да. Но не от силы, а от страха. Боюсь кого-то расстроить. Даже когда Сергей орал на меня из-за ерунды молчала. Думала, так и надо.
Людмила Петровна выключила плиту, вздохнула.
Света, я не хотела… Я думала, защищаю.
Знаю, мам. Я не виню тебя. Просто хочу понять, как жить дальше. Мне уже тридцать три, а я до сих пор как ребенок мир боюсь.
Может, к психологу сходить? Говорят, помогает.
Хожу полгода, призналась Света. Врач говорит, у меня заниженная самооценка и страх самостоятельности. Советует чаще одной бывать, решения принимать самой.
И как, помогает?
Пока сложно. Но стараюсь. На прошлой неделе впервые одна в Сочи съездила. Представляешь? Я, которая боялась в соседний район без сопровождения, и вдруг на другом конце страны!
В глазах Светы блеснул огонек, которого мать давно не видела.
И как? Не страшно было?
Поначалу жуть! Я ведь привыкла, что ты всё решаешь. А тут полная свобода. Сначала растерялась. Потом втянулась. Знаешь, какое это счастье самой выбирать, куда пойти, что надеть, когда встать!
Людмила Петровна улыбнулась сквозь слезы.
Молодец, доченька.
Там, в Сочи, я много думала. О нас. И поняла не хочу больше злиться. Ты делала, как умела. Сама выросла в строгости бабушка ведь еще круче была.
Еще бы! согласилась мать. Мне и шагу ступить без спроса не давали.
Вот и ты просто не знала другого. А я теперь знаю. И хочу научиться жить по-своему.
Людмила Петровна обняла дочь.
Прости меня, Светик, если что не так.
Не надо извинений, мам. Давай просто начнем заново. Только теперь как взрослые.
А я не буду мешать?
Не будешь, если научишься меня отпускать. Не звонить каждые полчаса, не допрашивать, где я и с кем. Доверять.
Постараюсь, пообещала мать. Хотя трудно будет.
И мне нелегко. Но надо. Иначе так и буду всю жизнь трястись.
Света снова взяла фотографию, улыбнулась.
А знаешь, что я еще поняла? Хочу ребенка. И не обязательно замуж выходить.
Людмила Петровна аж подпрыгнула:
Как так?! А отец?
Найду донора. Сейчас так многие делают. Главное здоровый генофонд, рассмеялась Света. Мам, не паникуй! Я взрослая.
А что люди скажут?!
А мне плевать. Это моя жизнь. И я не повторю твоих ошибок. Ребенка воспитаю свободным.
Ты серьезно?
Абсолютно. Уже и клинику выбрала.
Людмила Петровна опустилась на стул, пытаясь осмыслить услышанное.
А я… я смогу видеть внука?
Конечно! Ты же бабушка. Только без указаний, как воспитывать. Договорились?
Постараюсь, слабо улыбнулась женщина.
Света обняла мать.
Мам, я тебя очень люблю. И благодарна за все. Просто теперь хочу жить своей головой. Ты не против?
Не против, доченька. Просто привыкнуть надо.
Привыкнем. Главное поговорили начистоту. А то я уже думала, что так и буду злиться.
Людмила Петровна крепко прижала дочь. Как же все сложно оказалось! Она думала, что делает как лучше, а вышло только навредила. Но исправить еще не поздно. Надо просто научиться отпускать.
Щи-то подгорели, спохватилась она.
Ничего, засмеялась Света. Закажем суши. Я угощаю. Давай сегодня праздник устроим. В честь нового начала.
Хорошая идея, согласилась Людмила Петровна и впервые за долгие годы почувствовала, как на душе становится легко.
