Ой, боже мой! Ну подумаешь, сходил на сторону. Все мужики так делают. Хватит ныть! Иди мирись. Или ты думаешь, я тут с тобой и твоим пузом буду нянчиться?
Мам… Он же мне изменил… прошептала Алевтина.
Вся её жизнь рушилась. Вчера она застукала мужа с другой, а сегодня мать почти выгоняла её из дома. И оба говорили с ней так, будто она капризный ребёнок, который не понимает, как устроен мир.
Ну изменил, и что? нахмурилась Галина. Сама его довела. Ты что, единственная беременная на свете? Все как-то живут, терпят, а ты хрустальная принцесса! На работу ходила значит, не такая уж и слабая.
Мама! Ты же сама когда-то ночами отца ждала! сквозь слёзы выкрикнула Алевтина.
Вот именно! всплеснула руками Галина. Все они гуляют. Просто не всех ловят. Ладно, даю тебе неделю помиритесь. Не получится сама разбирайся.
Ещё вчера мать грозила зятю, что «он у неё попляшет». А сегодня гнала дочь обратно к тому, кто её предал. Алевтина понимала: маме просто не хочется её приютить.
Она бы и не просила. Но сейчас ей так нужно было на кого-то опереться ведь в животе уже шевелилась новая жизнь.
Галина знала, каково это. Отец Алевтины, Артём, вечно крутил романы на стороне. Галина относилась к этому… своеобразно. Рыдала, не спала, ждала его под утро. А потом, когда он являлся с букетом, лупила его этими же розами.
Больше никогда не куплю тебе цветы, шутил Артём, не испытывая ни капли стыда. Бьюсь об заклад, у них шипы специально для меня.
И она смеялась вместе с ним. Каждая измена заканчивалась скандалом и новой шубой, машиной или дорогими духами.
После этого шелковый становится, хвасталась Галина подруге, демонстрируя очередную обновку. Вот я его и ловлю на слабом. А что? Бросать что ли? Пусть хоть отдувается.
Гал, может, разведёшься? вздохнула подруга. Это же не жизнь.
Ага! Чтобы другая его забрала? Ни за что! фыркнула Галина.
За годы брака она уговорила Артёма переписать квартиру на её имя и сделать ремонт. Мол, для спокойствия. Вдруг он уйдёт, а она с дочкой на улице останется. Муж согласился.
Когда Алевтине исполнилось восемь, родители развелись. Артём ушёл к другой окончательно. С дочерью почти не общался: ни он, ни она не горели желанием поддерживать связь. Лишь изредка звонили по праздникам.
Галина тогда металась между отчаянием и злостью, но смирилась. Какое-то время жили на старые запасы, потом пришлось выйти на работу.
Раньше как барыня, а теперь как последняя нищенка, жаловалась она.
Зато не гадаешь, где твой благоверный, утешала подруга.
Да. И копейки считаю.
Жизнь стала сложной. Настолько, что Галине пришлось сдать все золотые украшения. Но со временем привыкли: ели скромнее, реже ходили в театры, носили вещи по нескольку сезонов.
Алевтина наблюдала за этим и клялась: никогда не повторит судьбу матери. Никогда не заставит своих детей видеть такое. Как же она ошибалась…
Её жизнь зеркально отражала мамину.
Сергей тоже был из обеспеченных. Наследник семейного дела, умный, предприимчивый. Владел сетью салонов красоты в городе дело приносило стабильный доход.
Но дело не только в деньгах. В начале отношений он красиво говорил о том, какими должны быть идеальные отношения.
Люди должны договариваться, убеждал он. Если бы все спокойно обсуждали проблемы, разводов было бы в разы меньше.
Сергей казался мягким, понимающим, добрым. Но когда в браке начались первые конфликты, иллюзии развеялись. Он мог принести Алевтине свежие ягоды утром, мчаться ночью за её любимыми сладостями, оплачивать спа-процедуры. Но если ситуация накалялась всё менялось.
Алевтина переживала, когда он задерживался. Сергей отмахивался: «Дела». Когда она просила хотя бы предупреждать, он кивал но потом снова пропадал.
Серёж, я волнуюсь! кричала она, когда он возвращался глубоко за полночь. Неужели трудно позвонить?
Лена, это ты себя накручиваешь, холодно отвечал он. Твои эмоции твои проблемы.
А если бы я так поступала? Ты бы спокойно сидел?
Да. И разбирался бы сам. Не лез бы к тебе с претензиями.
Порой его логика сводила её с ума. Он был готов «договариваться» только на словах. В реальности уступала всегда она. Но Алевтина наивно считала это особенностью характера. Мол, все мужчины такие не умеют разбираться в чувствах.
Возможно, поэтому она не уволилась, даже узнав о беременности. Не хотела зависеть от мужа.
Решение далось нелегко. Уже со второго месяца токсикоз стал её верным спутником. Любое резкое движение и мир плыл перед глазами. Головокружение, тошнота, адская мигрень. Хотелось лежать в темноте, но она шла на работу. Иногда спрашивала себя: зачем? Но всё равно вставала и шла.
Как оказалось, не зря.
Сначала разладился быт. Алевтина почти не готовила, не убиралась. Их меню свелось к макаронам, пельменям и магазинным котлетам. Сергей не жаловался. Если хотел что-то вкусное заказывал ужин в ресторане. Ей казалось, что он проявляет понимание.
Потом исчезла близость. Алевтина физически не могла. Сначала Сергей дулся, но вроде смирился. По крайней мере, так ей казалось.
Телефон всегда был в его руке. Он общался с партнёрами, мастерами. Но в последнее время не выпускал его даже в душе. Алевтина заглянула в переписку и нашла. Фотографии, слащавые сообщения.
Разборки начались в тот же вечер.
Да ты сама виновата! Ты думала, я в монахи уйду? Я мужик! Не могу ждать, пока ты разродишься, орал он. Сейчас беременность, потом ребёнок когда вообще до меня дойдёт очередь? Какой реакции ты ждала?
Понимания! выдохнула она. А не измены.
Ты сначала в моё положение войди! У нас в салоне парикмахер, Вадим. У него жена тоже беременная и не отталкивает его. А тебе, видишь
