Горькая правда за дверью
Дмитрий проснулся рано, в своей хрущёвке на окраине Перми. Решил порадовать себя горячим завтраком, но, достав из холодильника колбасу и яйца, обнаружил: соль в банке закончилась. Сдавленно вздохнув, он накинул тапки и вышел в полумрак подъезда, постучав к соседу. Дверь распахнулась почти сразу.
— Эдуард, выручишь солью? — спросил Дмитрий, стараясь казаться непринуждённым.
— Погоди секунду! — бодро ответил сосед и скрылся на кухне.
Тихий разговор из глубины квартиры заставил Дмитрия замереть. Сердце сжалось — голос был слишком знакомым.
—
— Дети выросли, теперь будем жить для себя, — бросил Дмитрий жене Людмиле за утренним чаем пару недель назад.
— Как это? — она отставила кружку. — Скоро внуки, работа, пенсия не за горами.
— Каждый сам за себя, — отрезал он, глядя в окно.
— Ты о чём? — Людмила нахмурилась.
— Надоело! Твои завтраки, ужины, эти бесконечные блины по выходным. Хочу жить спокойно, без обязательств. Зачем опять муку просыпала? Мне твои пироги не нужны!
— Серьёзно? — голос дрогнул. — Молодую нашел?
— Пока нет, но найдутся те, кто ценит свободу, — хмыкнул он.
— А я разве не ценила? Не заботилась? — кулаки Людмилы сжались.
— Ну… — Дмитрий запнулся.
— Куда ты пойдёшь? — спросила она, давя слёзы.
— Это ты уйдёшь, — холодно ответил он. — Твоя мать оставила тебе квартиру, сдаёшь её. А у меня только эта хрущёвка, да и мать ещё жива — её дом не светит.
— Квартира общая, — возразила Людмила. — Четверть моя, четверть твоя, остальное — детям. Я останусь.
— Уходи, — отрезал он.
— После тридцати лет? Ты в своём уме?
— Хватит истерик! Я ухожу. Собирайся до вечера.
Он рванул куртку и вылетел из квартиры, оставив Людмилу в оцепенении. Слёз не было — только ледяное недоумение. Что случилось? Обоим за пятьдесят, седина в бороде, брюшко, а в душе — мальчишеские грёзы о внимании молодых.
Она начала складывать вещи. Квартиру матери сдавала посуточно — доход неплохой, но теперь не до того. Решила пока не звонить детям — сын и дочь устроили бы отцу разборки. Хотя… может, и стоит?
Запах теста витал по кухне. Людмила взглянула на миску — жалко выбрасывать. В дверь постучали.
— Людмила, Дмитрий дома? — спросил Эдуард.
— Нет, а что? — она вытерла руки об фартук.
— Дрель хотел одолжить. Шкаф собирать.
— Шкаф? Вы же недавно мебель меняли.
— Да, но потом Ольга ушла и всё к матери увезла. Вернулся — пустота. А у тебя чемоданы? Тоже от Дмитрия уезжаешь?
Людмила вдруг разрыдалась.
— Выгнал, — прошептала. — Сказал, что мои блины ему опостылели.
— Прости, не вовремя, — смутился Эдуард. — А блины зачем печёшь? Ему оставишь?
— Чтоб ему пусто было! — фыркнула она. — Муку уже замесила, вот и…
— Давай съедим! — предложил он. — Я голодный, только кофе хлебнул. Потом помогу с вещами.
— Давай! — оживилась Людмила. — Чайник уже кипит, привычка.
За чаем они делились бедами. Эдуард признался, что уже разведён, а бывшая жена Ольга подаёт на раздел имущества.
— Я тоже сегодня подам на развод, — твёрдо сказала Людмила. — Так со мной…
— Не кипятись, — успокоил он. — Машину организую, знакомый водитель есть. Всё вывезем.
— Правда? Спасибо! А дорого возьмёт?
— Очень дорого! — усмехнулся Эдуард. — Все твои блины и на бензин немного.
—
Людмила переехала в квартиру матери. Дмитрий вернулся под вечер, но вместо ужина его встретил лишь слабый аромат блинов. В холодильнике — огрызок колбасы да пара яиц. Ни котлет, ни пельменей — Людмила всегда готовила сама, презирая магазинную дрянь. Чай с сушками, а в воздухе — предательский запах теста.
Он плюхнулся на диван, потянулся за пультом — но его не было. Телевизора тоже. Сам виноват — сказал забирать, что хочет.
Осмотрев квартиру, Дмитрий понял: Людмила взяла только своё. Даже их свадебное фото осталось висеть в спальне.
— Ничего себе, — пробормотал он, глядя на снимок.
Тоска накатила тяжёлой волной. Без телевизора тишина давила. Он набрал номер Людмилы.
— Люда, я подумал… зря ты ушла, — начал он. — Могли бы жить как соседи. А блины куда девала? Могла бы оставить, не чужие же.
— Всё забрала? — холодно спросила она.
— Ну… да.
— Тогда прощай.
— И даже не плачешь?
— Некогда, — отрезала Людмила и бросила трубку.
Ей было не до слёз — надо было обживать новое жильё. Квартира после съёмщиков требовала ремонта, мебель — замены. На старый диван она не легла, купила дешёвый матрас в ближайшем магазине. Уснула сразу — день вымотал.
Дмитрий же ворочался всю ночь. Он хотел свободы, но не ожидал, что она будет такой… пустой.
—
Людмила подала на развод. Дмитрий умолял вернуться, но она стояла на своём. Дети, узнав, обрушились на отца.
— Пап, как ты мог? Свободы захотел? Ну и где она? — кричала дочь.
Он приводил женщин, но быстро понял: его доля в хрущёвке и скромная зарплата никого не впечатляли. Раньше он не замечал, как Людмина квартира и её доходы скрашивали быт. Теперь денег вечно не хватало. Женщины ждали подарков, но варить ему борщ никто не собирался.
В отчаянии он решил вернуть Людмилу, но опоздал. За два года она не только отремонтировала квартиру, но и снова начала сдавать её. А ещё… выА когда он случайно увидел её в парке с Эдуардом и их новорождённой дочкой на руках, то наконец понял, что выбрал свою свободу — одинокую, горькую и навсегда.
