Жена молчала. Но свекровь воскликнула: Василичка, ты просто красавица! И готовка у тебя на уровне, и дом в полном порядке. Как же мне повезло с Петькой! Людмила Андреевна лучезарно улыбалась, отрывая кусок праздничного холодца. Мой покойный муж, царствие ему небесное, всегда говорил, что женщина должна быть хозяйкой. А красота дело наживное!
Василиса слегка кивнула, встала из-за стола и пошла за добавкой салата. Она уже привыкла к тем «похвальным» репликам тёщи, за которыми обычно следовало чтото неприятное.
Пётр должен благодарить судьбу, что встретил такую жену, продолжала Людмила Андреевна, не замечая, как сын морщится от её слов. Меня всегда пугали современные девчонки, которые только в клубы бегают. В нашем поколении женщины были более домовитыми, мамами становились раньше
Пётр бросил просящий взгляд на жену, только что вернувшуюся с кухни.
Людмила Андреевна, попробуйте салатик с креветками, спокойно предложила Василиса, будто не уловив тонкого намёка.
Спасибо, дорогая! Не переживай, всё у вас получится, кивнула свекровь. Когда я ждала Петьку, мне было всего 22, и никаких проблем не возникало. Сейчас же все карьеры строят, а потом плачут, что не могут забеременеть.
Василиса промолчала, сжав губы. Ей было 32, и разговоры о детях резали душу. Три безуспешные попытки ЭКО оставили горький осадок. Они с Пётром не теряли надежды, но постоянные разговоры тёщи о внуках становились невыносимыми.
Мам, давай сменим тему, Пётр взял её за руку. Как новая квартира? Уже обжилась?
Да где ты обжилась, сынок! Ремонтники всё портили, обои криво наклеили. Приходится самой доделывать. А в моём возрасте лазить по стремянкам уже не так удобно, тяжело вздохнула Людмила Андреевна. Хорошо, что соседка иногда помогает.
Мы же предлагали помощь, напомнил Пётр.
Да где вам! У вас свои заботы, работаработа. Когда же вы старуху навещать будете?
Мам!
Ладноладно, понимаю, молодёжь занята. Но знаешь, Василичка, я в твоём возрасте успевала и работать, и дом держать, и ребёнка растить. Одна, кстати, после того как муж погиб.
В комнате воцарилась тишина. Пётр сжал руку жены ещё крепче. Василиса разглядывала узор на скатерти и поняла, что спорить с Людмилой Андреевной бессмысленно она всё равно сведёт разговор к тому, что «раньше было лучше, а сейчас всё не так».
Пётр, помнишь Свету, дочь моей подруги Валентины? вдруг оживилась тёща. Она уже третьего ребёнка родила и работает главным бухгалтером. Ей всего 29, а уже всё успела.
Замечательно, сухо ответил Пётр. Мам, ты пирог будешь? Василиса специально для тебя испекла яблочный, как ты любишь.
Ой, спасибо, солнышко! Людмила Андреевна расплылась в улыбке. Василичка, золотце моё, кто бы мог подумать, что ты такая хозяюшка! Когда вы только познакомились, я переживала, ведь ты старше Петьки, я боялась
На четыре года, мам, перебил Пётр. Это же пустяки.
Конечноконечно! Какая разница! размахнула руками тёща. Главное, что вы счастливы. Только вот детишек бы вам
Мам!
Да я ничего не хочу, просто волнуюсь. Время идёт, знаешь, сколько случаев, когда поздние дети рождаются с отклонениями?
Василиса резко встала.
Извините, мне нужно позвонить, тихо сказала она и вышла из комнаты.
Пётр провёл её тревожным взглядом и повернулся к матери:
Зачем ты это делаешь?
Что делаю? искренне удивилась Людмила Андреевна.
Всё время о детях напоминай. Ты же знаешь, что у нас проблемы.
Я просто беспокоюсь! свекровь прижала руку к груди. Может, вы лечитесь неправильно. Моя соседка рассказывала про знахарку в Подмосковье, которая травами
Мам, хватит, Пётр был твёрд. Мы с Василисой обращаемся к лучшим врачам и справимся. Твои намёки и сравнения с чужими детьми только мешают.
Я просто хочу внуков, сынок, глаза Людмилы Андреевны наполнились слезами. Пока я жива
Мам, тебе уже пятьдесят восемь.
В нашем роду женщины рано уходят! воскликнула тёща. Бабушка умерла в шестьдесят три, прабабушка ещё раньше. Проклятие рода, наверное.
Пётр устало потер переносицу. Этот разговор повторялся снова и снова, каждый раз заканчивался одинаково: мать обижалась, Василиса замыкалась, а он стоял между двумя огнями.
Василиса вернулась в комнату, будто ничего не случилось, лишь глаза блестели чуть ярче.
Людмила Андреевна, кофе будете? спросила она.
Спасибо, дорогуша, но мне нельзя, давление, вздохнула тёща. А чай с пирогом с удовольствием.
Вечер шёл своим чередом: тёща говорила о болезнях, о подругах, чьи дети каждый день звонят и навещают. Пётр нервничал, но поддерживал разговор. Василиса в основном молчала, иногда улыбалась и предлагала добавки.
Наконец Людмила Андреевна собралась уходить.
Петька, проводи меня, сказала она, надевая пальто. Темно уже, страшно одной.
Конечно, мам, Пётр поцеловал жену. Я быстро, не жди меня.
Когда дверь за ними закрылась, Василиса обессиленно упала на диван. Вечер был тяжёлый, но она держалась, как всегда, молчала, улыбалась, терпела. Порой казалось, что сейчас же взорвётся и всё вырвет наружу, но она не могла. Пёт
