Сломленные, но сильные
Отец бил её. Жестоко, до сизых синяков. Мать глушила водку, пока не теряла сознание. Так что девочка росла прямо на улицах Уфы — ела, где придётся, порой и спала под кустами. Насмешки, плевки, подзатыльники — она научилась отвечать.
Кулаками. Маленькими, но твёрдыми.
Врачи потом говорили: сломленный человек. Сперва психолог районной поликлиники, потом психиатр в старом здании на улице Ленина. Таблетки глотала исправно, но толку — ноль.
Свидания? Смех один. Кому нужна такая, с израненной душой?
Всё своё время отдавала работе да бездомным — развозила супы и тёплую одежду от фонда «Милосердие». Возвращалась поздно, валилась на койку в однокомнатной хрущёвке, доставшейся от родителей. Стены тут кричали воспоминаниями. Хотела съехать, но зарплата медсестры — 27 тысяч рублей, хватит разве на хлеб.
В тот вечер, как всегда, топталась во дворе, курила «Беломор» за «Беломором», пока не начинало мутить. Соседи косились, шарахались — все знали: девчонка не в себе.
И вдруг — спина. Широкая, в потной футболке «Адидас». Мужик орал матом, замахивался на дрожащего котёнка.
Всё поплыло. В ушах — звон, в висках — отцовский ремень.
Очнулась уже с окровавленными костяшками. Мужик — здоровый, как медведь — лежал в луже, хрипел. Котёнок жался к её ногам.
— Он бить его собрался, — бросила в толпу.
Развернулась, пошла к подъезду. Сзади — смешки, плеск воды: кто-то вылил на мужика ведро помоей.
— Эй! — Догонял парень с болонкой на поводке. — Я… я в шоке. Как вы решились?
И странное дело — впервые за годы ей захотелось говорить.
— Меня врачи «сломленной» зовут, — сказала, садясь на ржавую скамейку.
Оказалось, он пишет диссертацию про домашнее насилие.
Говорили до ночи.
— Сломленные — они крепче всех, — сказал он на прощанье. — Если смогли дать отпор — значит, внутри сталь.
Котёнок сопел у неё на коленях. Соседи разошлись. А они…
Сидели.
Впервые за годы стены не давили. На кресле спал котёнок. А в глазах парня — что-то новое, незнакомое.
Через месяц он переехал к ней. Болонка и котёнок подружились.
Вот и вся история. Про сломленных, которые на самом деле — самые крепкие.
