— Мама, только не говори, что забыла! — вскрикнула Анастасия, врываясь в прихожую и сбрасывая с плеч кожаный рюкзак. — Ну мам! Я же предупреждала тебя заранее!
Людмила Степановна медленно оторвалась от зеркала, где поправляла седые волосы. Руки её слегка дрожали, но взгляд был спокойным.
— О чём ты, Настенька? — тихо спросила она.
— Как о чём?! — Анастасия швырнула рюкзак на диван. — О дне рождения Димы! Завтра ему пятнадцать! Ты что, опять в своих мыслях витаешь?
— Нет, помню… — Людмила Степановна опустилась в кресло, сложив руки. — Просто думала, может, не стоит так шумно…
— Не стоит?! — Анастасия замерла, уставившись на мать. — Это же мой сын! Твой внук! Пятнадцать лет! А ты говоришь — не стоит?
Людмила Степановна вздохнула. Она знала, что сейчас начнётся. Как всегда, когда Настя приезжала с внуком на выходные. Дочь всегда была вспыльчивой. А после развода — ещё резче.
— Успокойся. Подарок купила, торт заказала в «Калачу», — устало проговорила она. — Просто он в последнее время такой тихий…
— Тихий?! — фыркнула Анастасия. — Он подросток! Все они тихие со взрослыми. Но это не значит, что праздник не нужен! Наоборот, надо показать, что мы его любим!
Из коридора донёсся скрип пола. Появился Дима — высокий, худощавый, с тёмными вьющимися волосами и серьёзными глазами.
— Привет, бабуль, — пробормотал он, скользнув взглядом по маме. — Чего орёте?
— Не орём, а обсуждаем твой праздник, — голос Анастасии вдруг стал слащавым. — Завтра же твой день, зайка! Бабуля торт заказала, я подарки привезла…
— Да не надо, — буркнул Дима, садясь на край дивана. — Обойдусь.
— Как это обойдёшься?! — всплеснула руками Анастасия. — Пятнадцать! Это же важная дата!
Дима пожал плечами и уткнулся в телефон. Людмила Степановна с тревогой смотрела на внука. Что-то с ним было не так. В последние месяцы он становился всё угрюмее, почти не разговаривал, а с матерью и вовсе отмалчивался.
— Димуля, а что хочешь в подарок? — спросила она ласково.
— Ничего.
— Как ничего? — Анастасия села рядом. — Может, новый телефон? Или ноутбук?
— Мам, отстань, — Дима встал. — Пойду к себе.
— Куда? Мы же только приехали! Давай лучше решим, кого позвать…
— Никого не надо! — резко обернулся он. — Понятно? Хочу один!
— Но почему? — растерялась Анастасия. — Раньше ты любил праздники…
— Раньше, — Дима криво усмехнулся. — Раньше папа с нами жил. А теперь не надо притворяться, что вам весело.
Он ушёл, хлопнув дверью. Анастасия застыла, разинув рот.
— Что с ним? — обернулась она к матери. — Раньше он был таким весёлым!
Людмила Степановна тяжело вздохнула. Она видела, как внук мучается из-за их развода, как мечется между родителями, устаёт от их перепалок.
— Настенька, сядь, — попросила она. — Поговорим.
— О чём? — Анастасия нервно заходила по комнате. — Всё ясно! Его отец настраивает против меня!
— Дело не в Артёме, — осторожно сказала Людмила Степановна. — Он просто устал. От ваших ссор, от переездов…
— Каких ссор? — вспылила Анастасия. — Мы цивилизованно разошлись!
— Цивилизованно? — покачала головой Людмила Степановна. — Я слышу, как вы с отцом мальчика разговариваете. Как делите время, как перебрасываетесь упрёками…
— Я защищаю сына!
— А он разрывается между вами. — Людмила Степановна встала. — Может, подумать о нём, а не о себе?
— Я только о нём и думаю! — Анастасия отвернулась. — Поэтому и хочу праздник! Чтобы он знал — его любят!
— А может, ему нужен просто покой? Чтобы не притворяться?
Анастасия подошла к окну. За стеклом моросил дождь.
— Ты против меня, да? — тихо спросила она.
— Я за Диму. И за тебя. Но иногда то, что мы считаем правильным, оказывается ненужным.
— Что ты имеешь в виду?
Людмила Степановна села, обдумывая слова.
— Когда ты была маленькой, я заставляла тебя заниматься музыкой, хотя ты любила рисовать. Водила на танцы, хотя ты просилась в бассейн. Мне казалось — так лучше.
— И что?
— А то, что ты выросла и делала всё наоборот. Назло мне. Потому что я не слышала тебя.
— При чём тут Дима?
— Он сказал — не хочет праздника. А ты не слушаешь.
— Он ребёнок!
— А мы — мудрее? — грустно улыбнулась Людмила Степановна. — Дети часто знают, чего хотят. Просто мы не слышим.
Анастасия села рядом.
— Мам, я боюсь его потерять, — прошептала она. — Он стал таким далёким…
— Он знает, что ты его любишь. Но сейчас ему нужен покой.
— Что же делать?
— Спросим его. Честно.
Анастасия задумалась.
— Хорошо. Но если он скажет — ничего не хочет?
— Тогда просто будем рядом.
В коридоре скрипнула половица. В дверях появился Дима.
— Можно? — спросил он.
— Конечно, — улыбнулась Людмила Степановна.
Дима сел, теребя подушку.
— Извините, что накричал, — пробормотал он. — Просто надоело.
— Что надоело? — тихо спросила Анастасия.
— Вы с папой… спрашиваете, как у меня дела, а сами даже нормально поговорить не можете.
— Мы стараемся…
— Стараетесь? — Дима поднял голову. — Мам, я вижу, как ты злишься, когда он звонит. Как он ворчит, когда я к тебе еду. Думаешь, мне легко?
Анастасия растерялась.
— Мы же разошлись мирно…
— Мирно? — Дима горько усмехнулся. — Ты после его звонков час на кухне кругами ходишь. А он мне говорит, что ты всё неправильно делаешьАнастасия обняла сына, и в её голосе впервые за долгое время прозвучала искренняя тишина: «Хорошо, сынок, давай попробуем по-твоему».
