Во дворе пятиэтажки в самом сердце Екатеринбурга, прямо у крыльца третьего подъезда, раскинулось целое озеро. Летом оно чуть мелело, но с первыми осенними ливнями возвращалось во всей красе.
Асфальт здесь клали криво, да ещё со временем покрылось всё выбоинами. Лужа разрослась не только вширь, но и вглубь. Обойти — нельзя, пройти — значит нахлебаться воды в ботинки.
Жильцы писали жалобы, звонили в мэрию, даже депутатов перед выборами привлекали — без толку. Пробовали засыпать щебёнкой, но камни потихоньку исчезали, а наглая лужа снова занимала своё место. В этом вечном противостоянии победа всегда оставалась за ней.
Зимой она замерзала, превращаясь в опасный каток, весной — в непролазное болото, а летом сохла мучительно долго, потому что соседние дома отбрасывали тень.
В детстве Марьяна обожала прыгать в лужу с разбегу. Брызги летели во все стороны, и это её бесконечно веселило. Но чем старше она становилась, тем яснее понимала масштаб катастрофы.
Тёплая осень обманула: утром синоптики не предвещали дождя, и Марьяна надела туфли. А к вечеру хлынуло так, что лужа разлилась, будто спроектированная злым архитектором. В тёмных сумерках она мерцала под фонарями, словно дразня.
— Опять море штормит? — раздался за спиной голос.
Марьяна обернулась — сосед с пятого, Сергей Петрович.
— Да. Думаю, как добраться до двери, — вздохнула она. — Туфли жалко.
Мужчина перемахнул через низенький заборчик, огораживающий клумбу.
— Давайте за мной, — протянул руку.
Она нерешительно переступила. Каблуки тут же утонули в рыхлой земле. Крыльцо сбоку не имело ступенек, зато были перила, а кусты росли густо. Сергей Петрович ловко протиснулся сквозь ветки, нырнул под поручни и встал на твёрдой поверхности.
— А я как? — пискнула Марьяна.
— Руку мне. Ветки раздвиньте влево, я вправо. Голову ниже.
С трудом, но она выбралась, правда, зацепила колготки и стукнулась лбом.
— Надо резиновые сапоги носить. Без меня не справитесь. А может, завтра подождёте меня? — в его глазах мелькнул намёк.
— Лучше сапоги, — отрезала Марьяна, разбив несбывшиеся надежды.
Дома она в красках описала маме свои злоключения.
— Конечно, сапоги. Не до красоты сейчас, — вздохнула мать.
Перед сном Марьяна отправила гневное письмо в администрацию, заодно на «Госуслуги». На всякий случай записала телефоны — позвонить утром.
— Попробуй ещё в прокуратуру. Пусть разберутся, — посоветовала мама.
— Верно. Гениально, мам.
Наутро Марьяна топала на работу в резиновых сапогах. Лужа хлюпала под ногами, будто недовольная. В обед она дозвонилась до прокуратуры. Трубку взяла пожилая секретарша.
— Ждите, — устало бросила та.
— Чего ждать?
— Зимы.
— Вы шутите?! Это ж не лужа — океан! Зимой замёрзнет, и люди ноги ломают! Приезжайте, попробуйте сами перейти!
— Какой океан? Балтийский? — серьёзно поинтересовалась секретарша.
— Нет, Карское море, — съязвила Марьяна.
Гудки. Проще было бороться с лужей, чем с бюрократией.
Вечером, возвращаясь, она топала по воде с особым остервенением. Только поднялась на крыльцо — мимо пронесся джип, окатив её грязью с ног до головы.
— Эй, слепой! — закричала она вслед.
Внедорожник резко тормознул. Водитель выскочил — и сразу по колено в воде.
— Чёрт! — выругался он, забираясь обратно.
— Получил? Так тебе и надо!
— Простите, — крикнул он из машины. — Не думал, что так глубоко. Как вы тут вообще живёте?
— А вот так, вплавь! Представьте, как мамы с колясками мучаются?
Они перекрикивались: она с крыльца, он из салона.
— Надо телевидение позвать. Пусть сюжет снимут — тогда быстрее залатают. Мне ехать. — Он захлопнул дверь, а Марьяна отскочила, чтобы не зацепило.
— Телевидение… — задумалась она вслух.
На следующий день лужа оказалась засыпана щебнем, а сверху лежали две толстые доски. Марьяна осторожно наступила — не провалится ли? Раньше доски убирали: машинам не подъехать. Сзади хлопнула дверь. Это был вчерашний водитель.
— С колясками тут не проехать. Временное решение. Вода сойдёт — нормальный асфальт положим.
— Не сойдёт она! Сколько лет уже мучаемся! — Марьяна и не думала благодарить.
— Вы про неё говорите, будто она живая, — усмехнулся он.
— А она и есть живая! Зловредная, назло всем тут обосновалась!
Мимо прошёл Сергей Петрович, бросив на мужчину недовольный взгляд.
— Подниметесь на чай? — неожиданно предложила Марьяна.
— С удовольствием, — ответил тот.
— Мам, у нас гость! Это он нашу лужу засыпал! — крикнула Марьяна, не скрывая сарказма.
— Ну что ты! Человек старался! Проходите, — выглянула мама.
При свете Марьяна разглядела: мужчина чуть старше, приятной наружности. И он тоже её изучал.
— Чего уставились?
— Думал, вы постарше, — смутился он.
— Это комплимент? — огрызнулась она, проходя на кухню.
За чаем мама осторожно поинтересовалась стоимостью ремонта двора.
— Немало. Техника, материалы, рабочие, насосы…
— Зато люди перестанут тонуть, — вставила Марьяна.
— Что-нибудь придумаем. Вы ещё будете по ней скучать.
— Вряд ли. Вы, кстати, кто? Из администрации?
— Марьяна! — укоризненно сказала мама.
— Простите. Игорь Валерьевич. Врач.
— Как? Это не вы щебень засыпали?
— Нет. Друг помог. Он в дорожной службе. Но мы попробуем решить.
— Ой, а я думала… Извините.
— Ничего. Красивое имя — Марьяна.Но когда следующей весной дожди вернулись, на старом месте уже блестела новая лужа — маленькая, но с характером, будто насмешливо напоминая, что даже самая упрямая любовь не в силах навсегда победить русскую природу.
