**Дождь на обочине**
Тёмно-серая туча накрыла белые облака, будто кто-то взял кисть и замазал небо грязной серой краской. Первые капли упали на лобовое стекло. Дождь собирался с утра, но «Яндекс.Погода» беззаботно сулила лишь переменную облачность.
Капли усилились, сползая по стеклу, словно спешащие куда-то пешеходы. Ветер поднялся, швыряя в прохожих горсти дождя и выворачивая зонты наизнанку. Улицы быстро опустели — только машины неслись куда-то, да и тех становилось меньше.
Сколько кругов Игорь уже намотал по Москве? Дома не сиделось, потянуло в дорогу. За рулём он любил размышлять, копаться в себе, как в старом комоде. Свернул на тихую улочку, уезжая от центра, от своей квартиры в спальном районе.
Только успокоился после развода, а тут — бац! — бывшая жена Вероника объявилась на пороге. Всё всколыхнула, нервы потрепала. Видно, рассчитывала, что он растает от её красоты, простит измену. А ведь когда уходила, не стеснялась в выражениях: «Ты неудачник, даже на новую «Ладу» не скопил! Три года без Турции, два — без Сочи!»
Он и так догадывался, ради кого она вдруг записалась на фитнес и стала красить губы перед зеркалом. Дома же ходила в застиранном халате и с «лицом после вчерашнего». Удерживать не стал. Переживал, конечно. Душила тоска, как эта туча сейчас — небо. Пил, но в меру. Потом отпустило.
На работе женщины активизировались: «Ой, Игорек, ты же теперь свободный!» Готовы были и ужин приготовить, и пирожки испечь, лишь бы рядом мужик был. Ну кто откажется от холостяка с квартирой, машиной и без алиментов? Мечта, а не мужчина!
Хотя… С женщиной в доме уютнее: тепло, пахнет пирогами, да и в постели не скучно. Но потом начинается: «Где деньги? Почему без шапки? Опять с друзьями?» Нет уж, спасибо. Игорь не против отношений, но пока не везло — никто не задел за живое.
Да и друзья потихоньку отсеялись. Жёны запретили к нему ходить: «Мало ли чего надумает этот холостяк, а потом и наши захотят «на волю»». Пусть сам в гости ездит. Ездил. Но возвращался в пустую квартиру, и тоска накрывала с новой силой. Там — семья, дети, а его никто не ждёт.
Детей с Вероникой не было. Игорь не паниковал — бывает. Она даже обследовалась: «Всё в порядке, просто время нужно». А при расставании выдала: «Ты и жену себе выбрал бездарно — бесплодную». Вот так вот. Даже тогда, если б она осталась, он бы простил. Но она ушла.
А через год явилась рано утром, с мокрыми глазами: «Ошиблась, прости!» Он ответил: «Простил. Но забыть не смогу». Кто ж так — погуляла с другим, а теперь «вернись, родной»? Нормально? Сама бы его назад приняла? То-то же.
Перед уходом сказал: «Заберёшь свои вещи и исчезнешь. Навсегда».
— Мне некуда идти, — пробормотала она.
— Как некуда? К маме в Тверь!
Тогда он тоже носился по городу, пока не выдохся. Загадал: если застанет её дома — попробуют начать сначала. Всё-таки привык к ней. Но дома никого не было. И хорошо. Понял — не получилось бы. Вернулась, потому что некуда деваться. А потом нашла бы другого — и снова ушла.
Прошла неделя.
Дождь лил сильнее. Дворники смахивали воду, будто слёзы. Игорь решил: ещё круг, заправка — и домой. У светофора заметил женщину под деревом. Листва ещё редкая, от дождя не спасает. Вся промокла, стоит, будто в забытьи. Светофор уже зелёный, а она не двигается. Ждёт кого-то? Или сама от кого-то сбежала?
Проехал, но развернулся. Машин мало — воскресенье. Опустил стекло:
— Садитесь. Куда вас?
Она медленно подошла. Лицо мокрое — то ли слёзы, то ли дождь. Села, молча вытерла лицо платком из бардачка.
— Вас куда? — не выдержал Игорь.
— Не знаю.
«Ну всё, влип», — подумал он.
— Тогда в Домодедово.
— От мужа сбежали? Вещей нет, — усмехнулся он, но тут же пожалел.
— Муж ушёл сам два года назад. Когда у дочери лейкоз обнаружили. Мама через полгода умерла — сердце.
Игорь сглотнул.
— Дочка… вылечилась?
— Продала квартиру, отправила её в Германию. Не помогло. Умерла.
Она говорила ровно, но в глазах — пустота.
— Ей бы завтра двенадцать было. Билеты купила на её день рождения…
У Игоря сжалось горло. «Двенадцать лет… Как она вообще ещё держится?»
— У меня детей нет, — пробормотал он. — Жена сделала аборт в школе, ещё до меня. Призналась при разводе, чтобы больнее ударить.
— Вы из-за этого расстались?
— Нет. Она к богатому сбежала. Кофе хотите? — Он свернул на заправку. — Сам с утра голодный.
В кафе за соседним столиком мужик уставился на неё. Игорь пересел, заслонив её.
— Как вас зовут? — спросил он, когда она вернулась из туалета, уже с причёсанными волосами.
— Светлана.
Теперь он разглядел: лет тридцати, стройная, лицо — как у актрисы из советского кино.
— Дочь любила картошку фри, — вдруг сказала она. — Когда перестала есть — я всё поняла…
— Как вы вообще пережили это? — вырвалось у него.
— Я не пережила. Там пустота. — Она прижала ладонь к груди.
Перед аэропортом он сунул ей деньги:
— На юге тоже жить на что-то надо. Потом вернёте.
Она исчезла в здании. Дождь кончился. Игорь закрыл глаза — и сразу увидел её: под дождём, в кафе, её взгляд перед уходом… Будто прожил с ней годы.
Вздрогнул — кто-то стучал в стекло. Перед машиной стояла Светлана.
— Вы передумали? — открыл он дверь.
— Вы не оставили телефон. Как я верну деньги? — Она улыбнулась, и у него ёкнуло сердце.
— Вы правы. От себя не убежишь.
Она засОна села рядом, и впервые за долгое время оба почувствовали, что дождь за окном уже не кажется таким холодным.
