Всё твоя вина!
Анна лежала на спине поверх одеяла, вытянув ноги и скрестив их у щиколоток. Руки её покоились на животе, пальцы сцеплены в замок. Она смотрела в окно, где ветер раскачивал ветки берёз, а по синему небу плыли пушистые облака.
Вот бы сейчас оказаться там, среди деревьев, пронизанных солнечным светом, идти по мягкой траве, подставляя лицо тёплому солнцу, щурясь от яркости неба, слушая весёлое щебетание воробьёв над головой…
Анна подняла ногу, замерла — перед самым шагом она заметила жучка, ползущего по травинке. Аккуратно переступила, чтобы не раздавить его. Жёлтый одуванчик коснулся её голени…
Она дёрнулась и открыла глаза. Оказывается, задремала, и ей снился сон. Как жаль возвращаться в больничную палату! Туда, где бесконечные капельницы, боль и страх. Хотя раньше она этого не замечала — ни травы, ни жуков. Не любила дождь, злилась на ветер. Всё время куда-то бежала, кому-то что-то доказывала. А теперь хотелось лишь одного — чтобы этот день длился вечно. Потому что ночью было страшно.
***
Детство Анна помнила смутно, лишь обрывками. Наверное, оно было счастливым. Потому что плохое запоминается отчётливо.
Мама часто говорила: «Я мечтала играть на пианино, но в нашей хрущёвке места не было. Поэтому ты должна осуществить мою мечту».
Можно ли заставить ребёнка воплотить твои несбывшиеся желания? Аня ненавидела гаммы, этюды, ноты. Но чтобы не расстраивать маму, ходила в музыкалку, даже окончила её. Когда гости просили сыграть, мама сидела с гордым видом, а если Аня фальшивила — морщилась.
«Учись хорошо, чтобы мне не было стыдно», — повторяла она.
Играть во дворе с подружками удавалось редко. Мама тут же звала домой — «заниматься». Если Аня задерживалась, наказание было жестоким — не один, а два часа за пианино.
Из-за каждой тройки она рыдала. Мама пугала: «Не поступишь в институт — будешь ползать с тряпкой, как уборщицы!» Теперь Анна боялась их, как огня.
Она старательно выводила буквы в тетрадях, зубрила скучные параграфы, на каникулах читала всю школьную программу. Жила не для себя, а для мамы.
После школы поступила в институт, который выбрала мама. Влюбилась, на четвёртом курсе вышла замуж — впервые ослушалась мать. Но оказалось, жить со свекровью ещё хуже. Теперь упрёки были другие: «Посуда не вымыта, суп пересолен, сыр не тот купила!»
— В магазине сказали, этот лучше, — оправдывалась Аня.
— Дороже! Ты пока не зарабатываешь, чтобы сорить деньгами!
— Пол я мыла вчера…
— А пыль на шкафу кто вытирать будет? Сама не видишь?! — свекровь качала перед её лицом пальцем. — Сережу я предупреждала — намучается с тобой! Родишь — с ребёнком сидеть не буду, не надейся. Хватит, всю жизнь терпела пьянки его отца, теперь хочу для себя пожить!
Ночью Аня плакала в подушку, а муж гладил её по спине, обещая: «Вот получим дипломы, съедем на съёмную…»
Но ничего не менялось. Сергей был таким же забитым матерью, как и она. Когда Аня узнала, что беременна, сделала аборт, никому не сказав.
Куда с ребёнком? К маме? Та будет каждый день попрекать: «Вот если бы за богатого вышла…»
Потом свекровь неожиданно вышла замуж за старого друга и переехала к нему, разрешив молодым жить в её квартире. Аня боялась, что та вернётся, мыла полы по три раза в день.
Но свекровь не вернулась. Аня расслабилась. Они с Сергеем окончили институт, устроились на работу. Но детей не было. Муж волновался, просил провериться. Однажды она не выдержала и призналась в аборте.
— Почему молчала?! — кричал Сергей.
— А что бы ты сделал? Ты ни разу не заступился за меня перед матерью!
Ссоры участились. Сергей уходил из дома. Потом признался — у него другая, она ждёт ребёнка. Аня сняла квартиру и уехала.
Когда узнала, что у Сергея родился больной ребёнок, сначала злорадствовала. «Заслужил. Пусть мучается!» Но потом случайно увидела его — осунувшегося, с потухшим взглядом. Ей стало жаль. Она ведь любила его…
Потом заболела мама. Аня ухаживала, терпела упрёки, но однажды взорвалась: «Ещё слово — и я уйду!» Мама замолчала. После её смерти Аня обменяла квартиру на однокомнатную, сделала ремонт. Теперь она будет жить для себя!
Но потом — страшный диагноз.
— Я не хочу умирать! — кричала она врачу. — Мне ещё нет сорока!
Он развёл руками: «Мы не боги…»
Кто-то посоветовал сходить в церковь. Священник говорил о прощении, но Аня не хотела прощать. Почему Бог наказывает её, а не их?
После операции началась химиотерапия. Каждый раз перед анализами её трясло от страха.
— Зачем так мучиться? Лучше умереть сразу…
***
Аня смотрела в окно. Деревья и облака больше не радовали. В палату вошёл мужчина.
— Аня? — осторожно позвал он.
Медсёстры называли пациентов по фамилиям. Она не сразу поняла, что это к ней.
— Аня, — повторил голос.
Она обернулась — Сергей. Постаревший, с сединой у висков.
— Узнала? — он улыбнулся. — Принёс тебе апельсинов.
— Зачем пришёл?
— Как зачем? Мы же не чужие. — Он поставил пакет на тумбочку. — Хочешь, прогуляемся?
— Не хочу.
Он ушёл, но на следующий день вернулся. Аня вышла с ним в парк. Сидели на скамейке, молчали.
— У тебя получится, — сказал он. — Ты обязательно поправишься.
Через три недели она снова легла в больницу. Перед этим — анализы.
— Улучшение, — удивился врач. — Химию скоро отменим.
На этот раз лечение прошло легче. Сергей приходил, поддерживал. Иногда они смотрели фильмы, она засыпала на его плече.
Однажды он привёз её на дачу. Сидели во дворе, пили чай.
— На следующий год посадим цветы, — говорил он. — Будем любоваться имиИ Анна вдруг поняла, что хочет дожить до этого следующего года — вопреки всему.
