Больше всего Маша переживала, что её шестилетняя дочка Света не примет её нового мужа Владимира.
Душа у Маши всегда тянулась к чему-то возвышенному, но замуж она вышла за грубоватого мужика Степана… Потому что залетела!
Степан ей нравился своими широкими плечами и ямочкой на подбородке, а подружки убеждали, что с первого раза не забеременеешь. Ну и дура, конечно, поверила…
Оказалось – можно. Пришлось расписываться, а то мать жизни не дала бы за такой позор.
Сначала ещё ничего было, но потом… Степан оказался редким чурбаном, да ещё и выпить любил. Так что ни тебе театров, ни выставок – его даже в кино не вытащить!
Маша с ним потускнела, перестала следить за собой.
Поэтому, когда она застукала его в кладовке с соседкой Людкой в день рождения дочки, подала на развод с лёгким сердцем.
Степан рыдал, извинялся, клялся, что это Людка сама к нему пристала, но Маше было всё равно: повод есть, а большего ей и не нужно.
После развода она мгновенно расцвела: похудела, устроилась билетёршей в филармонию, где и познакомилась с Владимиром.
Он был ниже её на полголовы, а его карие глаза всегда казались грустными.
Их роман начался в августе, когда Света гостила в деревне у бабушки – матери Степана.
Маша не очень хотела отпускать дочку туда – знала, что и малограмотная старуха, и отец, который мог нагрянуть на выходных, плохо повлияют на девочку. Но другого способа освободить вечера для встреч с Владимиром она не видела.
Из деревни Света вернулась перемазанная и с потрёпанной куклой.
— Господи, откуда у тебя это?
Света нахмурилась, прижала куклу к себе. У неё был секрет — эту куклу ей привёз папа.
— У бабушки нашла, — соврала она, зная, что мама не одобрит подарок отца. — Её зовут Матрёна, я её лечить буду.
Мама тяжело вздохнула, провела рукой по волосам дочери и задумчиво сказала:
— Ладно… Ты так выросла! Надо тебе новое платье купить. Хочешь новое платье?
Свете совсем не хотелось таскаться по магазинам и торчать в примерочных, пока продавщицы носят одинаковые платья.
Но расстраивать маму не хотелось, и она ответила:
— Хочу.
На следующий день они купили два платья – одно бело-красное, с воротничком, а второе зелёное, совершенно ужасное, но мама решила, что оно «элегантное», поэтому взяла, хотя Света так и не поняла, что значит это слово.
А вечером они пошли в парк, где мама познакомила её со странным дядькой – невысоким, с узкой головой, длинным носом и лохматыми бакенбардами.
Света чуть не прыснула со смеху, глядя на него, но вовремя сдержалась – мама же говорила, что смеяться при людях неприлично.
Этот дядька (мама велела звать его дядя Володя) подарил ей огромную куклу в блестящей коробке.
У куклы были длинные белокурые волосы, выпуклые голубые глаза и розовые губки бантиком.
— Спасибо, — опомнилась Света, когда мама строго на неё посмотрела.
Потом они гуляли по парку, и Света аж три раза прокатилась на карусели.
Владимир был завидным женихом, и Маша отлично знала, что за его сердце давно борются её коллеги Наташка и Иринка. Поэтому она очень боялась, что Света всё испортит.
Ну ладно – вылитый папаша: не интересуется музыкой, вечно неряха, вечно грязная. Но ещё и задаёт Владимиру дурацкие вопросы, заставляя Машу краснеть.
— Тебе нравится новая кукла? — в десятый раз спросила она, считая, что дочка недостаточно ценит внимание такого замечательного человека, как Владимир.
— Нормальная, — ответила Света. Но вечером Маша заметила, что дочь всё равно утащила в кровать ту старую деревенскую куклу.
Ей стало обидно за Владимира и за себя – ведь она помогала ему выбирать подарок! Надеялась, что дочка ахнет от восторга, а та возится с этой грязной деревенской рванью…
А Свете новая кукла не нравилась – слишком чистенькая, глянцевая, с ней и играть-то страшно.
Да ещё и большая, почти как настоящий ребёнок – вдруг оживёт и займёт её место? Маме ведь такая дочка понравится куда больше, в этом Света не сомневалась.
Вскоре они переехали в новую квартиру – тёмную, заставленную громоздкой мебелью, которую мама называла «антиквариатом».
При переезде она хотела выбросить старую куклу, но Света вцепилась в неё мёртвой хваткой.
— Ну упрямая! — вздохнула мама. — Весь в отца.
Когда ей не нравилось, как ведёт себя Света, она всегда так говорила: весь в отца.
Как-то раз, когда Света уже заснула, в дверь позвонили, и сквозь сон она услышала знакомый голос, но чей – не поняла.
Уловила только отдельные слова: «поминки», «в четверг», «всё-таки отец».
Кто-то тихо плакал, и Свете стало страшно. Она крепче прижала к себе деревенскую куклу и зажмурилась.
Утром у мамы были красные глаза. Света спросила, кто вчера приходил, но мама ответила: никто.
А в четверг она надела чёрное платье, чёрный платок и куда-то ушла.
Свете не нравилось оставаться с этим дядей Володей – он не разрешал прыгать, бросать мяч и открывать окно, даже форточку – «простудишься».
— Поиграй с куклой, — сказал он.
Когда Света взяла в руки старую куклу, он нахмурился:
— Фу, какая грязная! Зачем она тебе? У тебя же новая есть, разве она тебе не нравится?
Света спрятала руку за спину и скрестила пальцы.
— Очень нравится, — сказала она.
— Вот и хорошо. Иди, поиграй.
Вечером она услышала, как мама плачет, а дядя Володя сердится. Раньше, когда жил папа, мама тоже часто плакала. Неужели и с дядей Володей будет то же самое? Когда Света вырастет, она ни за что не выйдет замуж – зачем, если это значит плакать каждый день?
— Ты опять тащишь эту грязную куклу в кровать? — рассердилась мама. — Ну-ка, убери!
— Не уберу— Она боится спать одна! — закричала Света, сжимая куклу так крепко, что казалось, ещё немного — и та рассыплется в прах, но теперь она знала, что даже если никто не вернёт ей Матрёну, у неё всё равно останется папин подарок, спрятанный в бабушкином шкафу, и с этим уже ничего нельзя сделать.
