Когда сын Анны Васильевны женился, она с гордостью вручила молодожёнам ключи от просторной двушки в центре Воронежа. Царский подарок — ведь раньше пара ютилась в съёмной однушке, считая каждую копейку. Квартира требовала ремонта, но числилась за сыном, и казалось, судьба молодых устроена.
— Вот, — сказала тогда Анна Васильевна, — живите, обживайтесь. Мы своё дело сделали.
Первое время всё шло гладко. Невестка Светлана, тихая и услужливая, не спорила, помогала по хозяйству, улыбалась. Но едва зашла речь о прописке — будто гром грянул.
— Аннушка, вы же знаете, — голос Светланы дрожал, — мне нужно выписаться из родительской квартиры в Липецке, иначе мать не получит льготу! Каждый раз ездить туда — сплошная мука. Давайте я пропишусь у вас?
Анна Васильевна сжала губы. В горле комом стояли слова: «А что ты для этой квартиры сделала? Даже шторы не повесила!» Вслух же бросила:
— Зачем торопиться? Поживёте — разберёмся.
И стала тянуть. То «документы не готовы», то «время не подходящее». На деле же она и слышать не хотела о прописке невестки в квартире, куда та не вложила ни рубля.
— Мы с мужем посчитали, — заявила она холодно, — здесь нужен капитальный ремонт. От проводки до сантехники. Раз уж жить собираетесь — вложитесь. Вот смета: минимум 600 тысяч. Сделаете — и прописка ваша.
Светлана, взглянув на цифры, побледнела.
— У меня таких денег нет! Да и родители не помогут. Почему я должна вкладываться в чужое жильё?
Этого Анна Васильевна стерпеть не могла.
— Чужое?! — взорвалась она. — Так зачем прописка, если чужое? Вам крышу над головой дали, свет не платите, ремонтом не занимаетесь, а права качаете?
Молодые замкнулись. Светлана молчала. Сын Дмитрий попытался вступиться:
— Мам, ты же сама говорила, что даришь квартиру…
— Тебе, — отрезала свекровь, — а не жене. Пусть сначала докажет, что готова вкладываться. А то разведётесь — и половину ей? Не дождётся. Хочешь прописку? Плати половину коммуналки. Небось, думала — на халяву устроилась?
Вечером Светлана, стиснув зубы, отдала смету мужу. Дмитрий не выдержал — позвонил её матери.
— Это подарок?! — кричал он. — Значит, надо было сразу сказать: живите, но не прописываемся, не ремонтируете — не жалуетесь, и за воду платите сами!
Тёща лишь тяжело вздохнула. А Светлана уже твёрдо решила — этот «подарок» им не нужен.
Через месяц пара вернула ключи. Взяли ипотеку, добавили свадебные деньги и купили скромную однушку на окраине. Там не надо было спрашивать разрешения, чтобы гвоздь вбить. Там не считали, сколько потрачено на шторы. Там они были хозяевами.
Анна Васильевна онемела. Ни скандала, ни слёз. Просто уехали.
— И слава богу! — буркнула она подруге. — Теперь хоть сдаю квартиру и пенсию не трогаю. Всё на внуков коплю. Пусть знают — бабка не лохушка.
Теперь на вопросы о сыне она отвечает гордо:
— Сам купил. Молодец. На свои. Умный парень — не пропадёт.
Только внуков видит всё реже. И на праздники звонят… не всегда.
