Тень прошлого на пороге
Письмо мужчины. Он хотел бы все исправить, но время не повернуть вспять…
Мы с моей любимой, Ларисой, познакомились еще в школе, в тихом городке под Екатеринбургом. После выпуска решили не расставаться и вместе поступили в техникум в Челябинске, чтобы всегда быть рядом. Мечтали о свободе, строили планы на двоих, но наши родители ничего не подозревали.
Родители Ларисы сняли ей скромную квартирку, а мои отец с матерью устроили меня в общагу. Конечно, я там не ночевал — сразу перебрался к Ларисе. Если ее родные наведывались, я вмиг прятал все свои вещи, будто шпион на задании.
Через два года Лариса забеременела. Мы остолбенели. Сказать родителям? Немыслимо — как признаться, что все это время мы жили вместе? Страх парализовал нас. Аборт — не вариант, мы не могли пойти на это. Лариса родила девочку, но, раздавленные обстоятельствами, оставили ее в роддоме.
После выпускных экзаменов мы расписались. Мы не забывали о дочери. Как только получили дипломы и немного окрепли, начали ее искать, чтобы забрать домой. Но было поздно. Нашу кроху уже усыновили. Все сведения о новых родителях засекретили. След оборвался, оставив в душе лишь пустоту.
Мы пытались жить дальше. Вскоре у нас родился сын, Артём. Но память о дочери глодала нас, как незаживающая царапина. Никому не рассказывали — ни родне, ни друзьям. Это была наша тайная мука, спрятанная в самых глубинах.
Однажды вечером, после изнурительной смены, мы сидели дома. Вдруг — стук в дверь. Лариса пошла открывать, и я услышал, как она застыла. На пороге стояла незнакомая девушка. Она не отводила взгляда от Ларисы и тихо спросила:
— Лариса Семёновна?
— Да… — голос жены задрожал.
— Я из вашего прошлого. Можно войти?
Лариса, белее мела, пригласила гостью на кухню, поставила чайник. Я с Артёмом остался в комнате, но сердце бешено колотилось. Услышав всхлипы жены, я рванул к ним. За столом, плача, сидела наша дочь… Она рассказала, что наткнулась на документы и узнала, что она — приемная. Решила найти нас.
Мы онемели. Словно время застыло. Мы лепетали оправдания, объясняли, как страх и глупость толкнули нас на этот шаг. И — о чудо — она поняла. Простить было трудно, но она смогла. Теперь мы общаемся, хоть путь к этому был тернист.
Но не все так гладко. Артём узнал правду и не может простить. Он смотрит на нас с упрёком, обвиняет, что предали его сестру. Его гнев жжёт, ведь мы и сами измучены виной. Он не верит, что мы каемся, что каждый день корим себя.
Как достучаться до него? Как доказать, что наша боль не слабее его обиды? Мы хотим мира в семье, но пока видим лишь стену его гнева…
