Бумеранг судьбы, или Цена чужого счастья
Стояла Татьяна у окна своей старой однушки на окраине Нижнего Новгорода, глядя, как напротив сосед Артём с женой Алевтиной разгружают из «Жигулей» сумки с рынка.
— И кому охота в воскресное утро по лавкам шляться? — проворчала она. — День ведь для сна да для чая с вареньем. А эта ведьма своего мужа, словно крепостного, вожжами гонит…
Артём всегда нравился Тане. Вежливый, работящий, золотые руки. То дверь починит, то улыбнётся в лифте. А вот Алевтину она с первого дня невзлюбила. Всегда ухоженная, с холодным взглядом, будто знает цену всему на свете. А Таня — простая. Без лака на ногтях, с душой нараспашку, да одна.
— Почему таким гадюкам все лучшее достаётся?! — жаловалась она подругам за чаем с пряниками.
— Верно! — поддакивала Надя. — Ты ведь и красивая, и добрая. А мужики мимо идут. Непорядок!
— Да их, стервятников, надо проучить! Мужиков у них отбивать, чтоб не зазнавались! — вставила разгорячённая Марина.
Смеялись, фантазировали, как бы «отомстить» тем, у кого всё есть. А потом Таня ложилась в постель, и смех затихал. Слова Марины впились в сердце, как ржавый гвоздь. И не давали спать.
Наутро она напекла пирогов, пожарила картошку, открутила ручку у шкафа и, сделав обиженное лицо, постучала к соседям. Артём открыл. Она смущённо попросила помочь — мол, не справляется. Пока он возился с дверью, она украдкой глазела на него, восхищённо ахала, потом накормила, напоила чаем, и он ушёл, сытый и довольный.
Потом был пирог с яблоками. Потом пельмени. Потом щи. Артём ел и хвалил. И жаловался, что дома его давно не балуют — ни вкусной едой, ни ласковым словом. Врал, конечно. Но Таня слушала, широко раскрыв глаза. Через полгода после ужина с наливкой они стали любовниками.
Алевтина не замечала. Верила, как в Бога. А когда узнала — сломалась. Выгнала Артёма в ту же ночь, даже не кричала. Два дня тихо рыдала в ванной. На третий подала на развод, собрала вещи, квартиру выставила на продажу. И исчезла.
Таня ликовала. Теперь дом её, мужчина — рядом. Счастье?
Сначала — да. Но через месяц, когда Артём окончательно перебрался, началось иное. По субботам — на базар. Горы еды. Холодильник — будто бездонная бочка. Деньги таяли, как снег весной. Готовить надо с утра до вечера. Да ещё и к чаю — пирожок или ватрушку. Ест он много, привередничает. На работу — две порции. Запретил видеться с подругами, тратиться на платья.
— Баба должна быть у печи, — заявил он как-то.
Начались скандалы. Громкие, грязные. Он командует, требует, вечно недоволен. И вот однажды она осмелилась:
— Артём, может… хватит? Может, разойдёмся?
Он усмехнулся, сузив глаза:
— Ты в мою семью влезла, забыла? Деньги с продажи квартиры на ремонт потратила, живёшь на мои зарплаты. А теперь — марш вон? Вернёшь — уйду. Не вернёшь — не тебе решать. Уйду, когда сам захочу. А пока — терпи. И рот не разевай.
Таня впервые по-настоящему испугалась. Не за себя — за свою дурость. За всё, что разрушила, поверив в сказку. Как Алевтина с ним жила? Как терпела?
Когда-то он казался идеальным. Вежливым, заботливым. А теперь… Он стал чужим. Чужим в её доме. В её жизни. Она уже не мечтала о нём. Мечтала — избавиться. Но не знала как.
Однажды поздним вечером она увидела Алевтину в соцсетях. Та стояла на фоне гор, с ветром в волосах и спокойной улыбкой. Подпись: «Жить — значит идти вперёд. А идти — значит быть свободной». И тогда Татьяна поняла: бумеранг судьбы не просто вернулся. Он ударил её прямо в грудь.
