Я был ленивым, избалованным двадцатилетним лоботрясом. Но один случай перевернул мою жизнь.
Когда мне лет пять–шесть, мама часто твердила: «Сынок, ты должен получать всё, что пожелаешь, без разговоров». Сначала это были игрушки, потом — самый большой кусок пирога на дне рождения, грамоты в школьных олимпиадах. Если не выходило по-хорошему — закатывался скандал, пока я не добивался своего. Так, незаметно для себя, я рос с уверенностью, что весь мир мне обязан. Просто по праву рождения.
Мама старалась, как могла. В её глазах я был смыслом жизни, и она делала всё, чтобы я чувствовал себя исключительным. Но эта гиперопека и вседозволенность не сделали меня лучше. Наоборот — я стал эгоистичным, ленивым и бесхарактерным. Жил в своё удовольствие, думая, что так будет вечно. Но потом всё рухнуло. Сначала меня выгнали с работы, которую мама с трудом выхлопотала через связи. Потом она сама внезапно умерла. Болезнь, которую никто не распознал вовремя. И я остался один — без денег, без друзей, без целей. Будто мир перестал существовать.
И только тогда я вспомнил про отца.
Он всегда был тихим, незаметным, словно тень рядом с маминой властной натурой. Никогда не спорил, жил без лишних слов. Но после её смерти отец изменился. Вернее, стал собой. Он посмотрел на меня иначе — как на потерянного ребёнка, которого ещё можно вернуть к жизни. Через пару месяцев он сказал: «Хватит болтаться. Поехали в деревню». Я опешил.
— Что?! Я? В деревню? — возмутился я, истинный «московский мажор», привыкший к дивану и безделью.
— Будем сажать картошку. И кур заведём, — невозмутимо ответил отец.
Я хлопнул дверью. Он уехал один. Не стал уговаривать. И правильно.
Два месяца я мотался по Москве, пытался устроиться хоть куда — без толку. Меня выгоняли через неделю. Деньги кончились, спесь улетучилась. В отчаянии я позвонил отцу, надеясь, что он пришлёт хоть немного рублей. Но он сказал:
— Приезжай. Увидишь сам.
Выбора не было. Через три дня я уже ехал в поезде в деревню под Ярославлем. В вагоне познакомился с женщиной. Разговорились. Оказалось, она едет к свекрови, где жила её дочь. Мы шли по улице вместе, и вдруг я увидел девочку лет десяти — она полола грядки возле дома.
— Здравствуйте! Хотите помочь? Земля после дождя — самое то для морковки, — сказала она, улыбаясь во весь рот.
Меня будто током ударило. Эта девочка была моей полной противоположностью. Она оказалась дочерью той женщины и жила по соседству с отцом. Поскольку его не было дома, меня пригласили к ним. За ужином я вдруг осознал, что уже стою в огороде с тяпкой, а эта малышка, Ариша, бойко объясняет, как сажать лук. И… мне понравилось.
С того дня всё пошло иначе. Я стал проводить с ней всё время. Пока отец и её мать, Ольга, работали в поле, я оставался с Аришей. Она показывала, как чистить сарай, доить козу, сушить траву… Её энергии хватило бы на пятерых. Она потеряла отца в шесть лет, переболела воспалением лёгких, но ни разу не ныла. Она была сильнее меня.
И тогда во мне что-то перевернулось. Я начал вставать с рассветом, сам таскал воду, кормил кур, бегал с ней по огороду, смеялся, учился радоваться мелочам. А однажды она заболела. Температура под сорок, а у неё слабое здоровье. Все перепугались. Ту ночь я не отходил от неё ни на шаг. Именно тогда я понял: я больше не тот.
Через полгода я себя не узнавал. Я стал человеком, над которым бы раньше смеялся. Мне нравилось смотреть, как всходят семена. Гордился, когда носил корм курам. Научился варить борщ. Я начал жить.
Потом вернулся в Москву. Поступил в пединститут. Захотел учить детей — ирония, да? Бывший мажор, сам едва на ногах стоявший, решил стать учителем. Но, знаете, получилось. Сейчас у меня свой класс, выпускники до сих пор заходят просто поболтать. А ещё у меня семья. Двое детей. Жена. Её зовут Лиза. Она — моя поддержка.
А Ариша… теперь моя сводная сестра. Да, отец и Ольга поженились. Я стал для неё старшим братом и, наверное, самым верным другом. И каждый раз, глядя на неё, я понимаю — это она меня спасла. Не отец, не судьба, а именно она — маленькая девочка с тяпкой в руках.
Вот так одна встреча может всё изменить. И самое главное — начать заново никогда не поздно. Даже в двадцать. Даже если ты был пустым местом. Главное — встретить того, кто покажет, как жить.
