«Не такого сына я хотел!» — бросил муж, и в тот миг моя жизнь раскололась.
— Он прямо в лицо заявляет, что я родила ему «не того ребенка». Говорит, что представлял отцовство иначе. И теперь виновата я. Потому что, видите ли, сидела в декрете и «неправильно» растила Тимура, — дрожит Мария, глядя в окно. Голос её прерывается, пальцы сжимаются в кулаки. Но в этом сжатии — не только горе, но и ярость.
Мария и Алексей были вместе четырнадцать лет. Первые годы дались тяжело: врачи не понимали, почему у них нет детей. Она мучилась, проходила унизительные обследования, а муж всё чаще шипел: «Может, ты просто бракованная? Женщина должна рожать…» Он давил, колол словами, но она терпела. Любила.
Когда тест наконец показал две полоски, сердце её готово было выскочить из груди. А на УЗИ, услышав: «У вас мальчик», Алексей разрыдался. Подхватил жену на руки и смеялся, как мальчишка. Мир вокруг будто посветлел. Он заботился, как никогда: убирал, носил тяжёлые сумки, готовил. Ночью вставал к малышу, качал, учил первым словам. На прогулках с коляской гордо выпрямлял спину, словно нёс сокровище.
Тимур был его гордостью. Алексей мечтал о футболе, хоккее, походах с палатками. Записал сына в спортивную секцию, хотя тому не было и трёх. Покупал мячи, клюшки, машинки — всё, что «настоящему мужику» полагается. Но мальчик равнодушно отворачивался, предпочитая книги, пазлы и цветные карандаши.
В пять лет отец решил «сделать из него мужчину». Повёл на футбол. Тимур заревел у раздевалки, цеплялся за мать, отказывался выходить на поле. На тренировках сидел на скамейке, ковырял траву носком. Алексей орал, требовал, чтобы сын «не позорил его». А когда Мария пыталась объяснить, что у ребёнка другие интересы, он кричал, что это её «бабские слабости» и она испортила сына.
Потом Тимур захотел в музыкальную школу. Сам. Услышал пианино в парке — и пропал. Мария обрадовалась: наконец-то его что-то увлекло. Но Алексей взбесился: «Ты что, хочешь вырастить нюню? Чтоб под Бетховена сопли распускал?»
Когда Тимуру выписали очки, муж и вовсе сорвался. «Ботан! Сопляк в роговой оправе! Не такого сына я хотел!» — ревел он. Тогда же заговорил об ЭКО. «Нужен нормальный ребёнок. Сильный. Я сам его воспитаю, как надо».
Мария не верила ушам. Ей было под сорок. Она выносила, родила, отдала сыну всё. А теперь её обвиняли в том, что Тимур не вписался в чьи-то фантазии.
Но худшее ждало впереди.
Недавно она узнала страшное: у Алексея роман. Полгода назад у него родился сын. Теперь все шепчутся: «Ну, она же не хотела второго, а он — хотел. Вот и решил проблему». То есть измена и тайный ребёнок — теперь оправдание?
Мария проплакала три дня. Потом собрала документы, нашла адвоката, но заявление не подала. Алексей не уходит. Молча ходит по квартире, смотрит в пол. А она… уже не надеется. Только думает: как жить дальше? Как сказать Тимуру, что отец хочет заменить его другим, «нормальным»?
— Не знаю, смогу ли простить. Но я мать. Должна держаться. Ради Тимура. Ради себя. Ради той Маши, которой была до всей этой лжи, — шепчет она, вытирая слёзы.
Порой чужая любовь горше одиночества.
