Плохая я свекровь. Эта мысль грызёт меня, будто таракан за обоями. У нас в роду, говорят, это семейное, но мне от этого не легче. Двое у меня детей — сынок да дочка. После того как мужа не стало, растила их одна в деревушке под Курском. Без помощи, без лишней копейки. Хорошо ещё, что старший, Ваня, уже в четырнадцать мог и дров наколоть, и картошку прополоть. Без него — хоть в петлю лезь.
Жили туго. Когда дети подросли и разлетелись, осталась я одна. Тяжко, конечно, да мне не впервой. Огород кормит, курочки несутся. Бывало и похуже. Дети тем временем свои семьи завели, в городах осели. Младшая, Дашенька, удачно замуж вышла — за инженера. Радуюсь за неё: живёт в Ростове-на-Дону, в большом доме, не то что моя кривенькая избёнка. Заезжает иногда с внуками, да толком поговорить не успеваем — вечно в делах. Звонит редко, спросит: «Как ты там?» — и бежит. Внуков трое, а я их только на фотках видела.
А Ваня женился на девушке из простой семьи. Люба — сирота, без особого образования. Сперва в Нижнем Новгороде квартиру снимали, да потом денег не хватило — ко мне перебрались. Ну а куда деваться?
Люба, хоть и не лентяйка, но городская. Деревня для неё — как космос. Сразу видно: не знает, как печку растопить, как грядку полить. А я… не баловством её встречала. Дрова принести? «Люба, иди-ка!» Ужин сварить? «Давай, дочка, учись!» Так и меня когда-то учили. Пока она с хозяйством возилась, я с внучкой нянчилась — умницей, вылитый отец. Души в ней не чаяла, баловала как могла. Но теперь понимаю: чем больше я внучку любила, тем строже к её матери была. Стыдно.
Не знаю, из-за меня ли, да только Ваня с Любой уехали на заработки на Север. А шестилетнюю Настю мне оставили. Я не роптала: и накормим, и оденем. Но сердце болело: сын так далеко, да ещё с невесткой. Ну а что поделаешь?
Год с лишним их не было. За это время я к Насте прикипела, как к родной. Учила всему: и песни петь, и капусту солить. Не разлей вода. А потом Ваня с Любой вернулись, забрали дочку — и обратно в город. Кто меня спрашивал? Ну да ладно, их семья.
Прошло три года. Ваня иногда звонит, даёт Насте трубку. Но в гости не ездят. Чувствую — Люба дуется. Живу как могу, соседи помогают, но дом ветшает. Крыша течёт, починить не на что. Зимой тряпками дыры затыкаю — толку чуть. Стараюсь не ныть, но тревога не отпускает.
А месяц назад Ваня с семьёй вдруг нагрянули. Радостные, довольные. Настя — красавица, вытянулась! Оказалось, на Севере хорошо подзаработали, дело своё открыли. Горжусь сыном — оба мои ребёнка добились своего. Но больше всего удивила Люба. За столом без умолку рассказывала, как Настя вспоминает наш огород, мои песни. Благодарила меня, будто забыла, какая я была строгая.
Потом на кухне разговорились. Я собралась с духом и извинилась за свою суровость. Люба улыбнулась: «Да я у вас многому научилась!» Гостили два дня, подарков навалили — и снова в дорогу. А наутро к дому подъехали мужики с кирпичами да цементом. Говорят: «Хозяйка велела крышу и забор починить». Ясно — Люба распорядилась. Сделали всё на совесть, а я и слова благодарности вымолвить не успела. Только махнули рукой: «Всё оплачено!»
Стыдно мне. Была слишком жёсткой, слишком требовательной. А оказалось — люди добро помнят. Люба простила, и её благодарность мне дорогого стоит. Теперь знаю: даже в сложных отношениях место прощению найдётся. Хотя… не всегда всё так складывается.
