Проснулась она до первых лучей. Сквозь сон мелькнуло — сегодня сорок. Цифра, что некогда казалась чужой, теперь смотрела на неё из каждого отражения — в морщинках у глаз, в усталости плеч, в бесконечной гонке между чужими «надо» и своим «когда».

Рядом сопел Игорь. Даже не пошевелился, когда она выскользнула из-под одеяла. В последние годы он спал крепче… и замечал её реже. Взгляд на часы — 05:17. Впереди день, на который не осталось ни радости, ни веры. День, что должен был быть праздником, а стал испытанием.

На кухне пахло корицей. Всю ночь она готовила — мариновала курицу, резала овощи, замешивала тесто. Всё ради тёплого, душевного вечера среди родных. Но родные с каждым годом становились словно дальше…

— Мам, дай тысячу рублей, — появился в дверях пятнадцатилетний Артём, уже в куртке.

— Куда? — протянула купюру.

— С пацанами гулять. К вечеру вернусь. К гостям.

— А помочь?

— Ты ж сама лучше знаешь, как… — буркнул и скрылся. Она не спорила. Зачем?

К десяти кухня превратилась в зону боевых действий. Курица в духовке, пирог поднялся, кастрюли кипели. Игорь появился в растянутой футболке, зевнул, налил себе чай.

— С днюхой, Лен, — кивнул, чмокнул в висок и уткнулся в телефон. — Отгул взял. Отдохну хоть.

— Поможешь?

— Конечно. Вот новости дочитаю.

Читал он четыре часа. Потом переполз к телевизору — футбол поглотил его целиком. А она, с натянутой улыбкой, резала, жарила, украшала, уговаривая себя: «Сегодня всё должно быть идеально».

В четыре приехала сестра Галя. Обняла, сунула в руки букет ромашек.

— Где платье? Духи? Праздничный вид?

— Всё в кастрюлях, — вздохнула Лена.

Галя бросила взгляд на диван, где Игорь уткнулся в экран, резко зашла в гостиную. Через минуту он, нахмуренный, топал на кухню.

— Ну, чем помочь?

— Сервируй стол.

Ворвчал, отвлекался, но под присмотром сестры хоть что-то сделал. К шести всё было готово. Лена надела простое ситцевое платье, слегка подвела глаза — на большее не хватило ни сил, ни желания.

Гости подтянулись к семи. Родня, сослуживцы, приятели. Артём швырнул на стол открытку, Катя притащила торт. Игорь вдруг оживился: громко смеялся, разливал коньяк, обнимал Лену для фото. А она улыбалась — как манекен, с ноющей поясницей и пустотой внутри.

— Лен, полегче с закусками, — прошипел Игорь. — Ты и так в последнее время…

Не договорил, но взгляд сказал всё. Потом, на весь стол, бросил:

— Картошка недосолена. В прошлый раз было вкуснее.

Она сглотнула. Промолчала. А внутри закипало — медленно, верно.

Когда он поднял рюмку и провозгласил:
— Сорок — возраст серьёзный. Лена у нас ещё ничего… хоть и могла бы и получше следить за собой — она встала.

— Спасибо. Больше мне здесь нечего делать.

Вышла. Гости замерли. Галя рванулась за ней, но Лена уже была в спальне.

В зеркале — усталая женщина с потухшими глазами. Но под этой маской тлело нечто иное. Решимость. Скинула ситцевое платье, надела новое, синее. Подвела глаза, распустила волосы, надела серьги — те самые, что Игорь подарил ей когда-то… когда ещё любил.

Набрала номер.

— Оля? Ты свободна? Еду в «Метрополь». Отмечать так, как хочу я.

Когда вернулась в зал — в платье, с блеском в глазах, — гости ахнули.

— Вот это да! — заорал Игорь. — Садись, праздник продолжается!

Лена улыбнулась.

— Нет, Игорь. Праздник продолжается без меня. Я ухожу. От тебя. От всего этого.

Он остолбенел. Засмеялся нервно:

— Ты что, обиделась? Да я же пошутил!

— Шутка? Знаешь, я устала быть мишенью в твоих «шутках». Шестнадцать лет ты «не со зла». Но хватит. Сегодня праздную я. Впервые.

И ушла. Дверь захлопнулась.

На улице пахло дождём. Такси уже ждало. Оля махала из окна.

Лена не оглянулась. Впереди был вечер. Только её вечер. И, возможно, новая жизнь…