**Дневник. Страница, которую я больше не прячу**
Стоит ли начинать с извинений? Нет, не думаю. Пишу не за советом и не для сочувствия — просто чтобы выплеснуть то, что годами давило грузом. Жизнь порой разрывается, как осенний лист под ветром, а потом вдруг, неожиданно, собирается заново. Так вышло и у меня.
Меня зовут Артём Лаврентьев. Мне 54. До недавнего времени я был человеком-призраком: без семьи, без будущего, с прошлым, которое жгло изнутри. А в этом прошлом — имя, от которого до сих пор сжимается горло: Лидия.
Мы познакомились в студенчестве, в Екатеринбурге. Она не была красавицей с обложки — но в её смехе, в тихом голосе было что-то… моё. С ней я впервые почувствовал, будто кто-то наконец услышал стук моего сердца. Мы понимали друг друга с полуслова. Иногда мне казалось, что мы уже прожили вместе целую жизнь — просто забыли, а теперь вспоминаем. Мы строили планы: домик под Питером, двое детей, её рисунки на стенах, мои рассказы, которые она так любила слушать.
А потом, будто гром среди ясного неба: у отца — инсульт. Я — единственный сын. Мать умерла, когда мне было десять, других родных не осталось. Я не мог бросить его. Умолял Лидию поехать со мной в Пермь, но она отказалась: «Я не могу бросить свою жизнь здесь». Не винил её. Разве можно винить за выбор? Уехал. Простились. Не знал, что навсегда.
Писал ей. Долго. В письмах искал хоть намёк на ту связь, что была между нами. Ответов не было. Потом сдался. Семь лет ухали, как вода сквозь пальцы: больница, памперсы, капельницы. Отец умер тихо, почти без мучений. А я остался — пустой.
В Екатеринбург не вернулся. Даже не попытался найти Лидию. Был уверен — она давно вышла замуж, родила детей. Зачем врываться в её жизнь? Мне хватило гордости (или трусости?) молчать.
Последующие годы — существование. Друзья звали на шашлыки, знакомили с одинокими женщинами, ворчали: «Ну сколько можно, Артём!» Но сердце молчало. Ни одна не задела ту струну, что задрожала когда-то при взгляде на Лидию.
А потом — обычное утро, чашка кофе, звонок в дверь. На пороге — девушка. Лет двадцать пять. В её глазах — тот же зелёный отблеск, что и у Лидии. Земля ушла из-под ног.
Она протянула конверт и старый значок — тот самый, что я когда-то подарил Лидии. В письме — всего несколько строк: «Прости, что не сказала сразу… Это твоя дочь».
Её звали Алиса. Моя кровь. Моя девочка, о которой я не знал.
Лидия узнала о беременности через месяц после моего отъезда. Не стала искать — боялась отвлекать от отца. Переехала к тётке в Казань, изменила номер. Ждала, что я вернусь. А я… думал, она просто стёрла меня из жизни. Глупость. Гордыня.
Она вырастила Алису одна. А год назад — диагноз: рак. Перед смертью рассказала дочери правду. Та нашла меня. Приехала. Встала на пороге — и разбудила во мне того, кто давно заснул.
Теперь у меня есть дочь. Её муж — отличный парень, Ваня. И внук — Миша, названный в честь моего отца. Я продал дом в Перми, купил скромную двушку в Екатеринбурге. По воскресеньям — семейные ужины, по вечерам гуляю с Мишкой у фонтанов.
Боль, обида — всё осталось там, в прошлом. Я больше не тень. Я снова дышу.
