Он ведёт себя отвратительно, вымещает свои провинциальные заскоки, но я не могу от него уйти!
Когда рухнул мой брак, казалось, мир перестал существовать. Развод с Дмитрием стал для меня настоящей трагедией – я думала, что никогда не оправлюсь, не выберусь из этого чёрного туннеля.
Спасением стала работа. Я вцепилась в неё, как утопающий в соломинку. Родные, подруги, коллеги – все пытались поддержать, хотя родители, кажется, страдали даже больше меня, глядя на мои слёзы. Прошло пару лет, прежде чем я начала понемногу приходить в себя, возвращаясь к той самой Алине, которой была до этого кошмара.
И тогда в мою жизнь ввалился Вадим. Благодаря ему я потеряла всех, кто мне дорог, и теперь застыла на перепутье, не зная, как вырваться из этой трясины. Не скажу, что влюбилась без памяти – нет, такого не было. Но мне нравилось проводить с ним время: мы бродили по парку в нашем провинциальном городке под Нижним Новгородом, он казался таким искренним и непритязательным. Было приятно позвать его в гости – он чинил сломанный стул, копался в моей старенькой «Ладе», с которой я не в ладах, а я варила борщ, и мы болтали о всякой ерунде.
Может, это просто самооправдание, но я постепенно впустила его в свою жизнь. Он перебрался ко мне в квартиру в Дзержинске, и дальше всё покатилось под откос. Меня бесило, что он вечно без работы – то его увольняют, то он сам уходит, жалуясь, что «начальство козлы». Его приятели, вечно пьяные и наглые, таскали его по дешёвым пабам, а он раздавал последние деньги на их выпивку, хотя сам жил в долг.
Жить с ним стало невыносимо. Вадим приводил домой каких-то сомнительных личностей – без предупреждения, даже не спросив, хочу ли я их видеть. Ему было всё равно, валюсь ли я с ног после ночной смены, есть ли у меня силы кормить эту ораву. Из-за его «друзей» мои настоящие подруги – те, кто поддерживал меня в самые тёмные дни – потихоньку исчезли. А если кто и заглядывал, Вадим вёл себя отвратительно: хамил, отпускал гадкие шуточки, срывал на мне свою злобу.
Он постоянно ныл, что ему не везёт: родился в глухой деревне под Владимиром, бросил ПТУ, так и не доучился. И всю свою неудавшуюся жизнь он вымещал на мне – смотрел так, будто я ему обязана, выпрашивал деньги на сигареты, хотя сам не приносил в дом ни копейки. Близкие твердили: «Алина, он тебя использует, вышвырни его!» А я упрямо отнекивалась, хотя в душе понимала – они правы. Но признаться в этом было слишком горько.
И вот ведь парадокс: порой мне кажется, это я использую его. Да, он невыносим, но без него я боюсь остаться одной. В 42 года выбор невелик – кто заинтересуется разведёнкой с израненной душой? Не хочу провести остаток дней в пустой тишине, как затворница. Поэтому терплю. Терплю его выходки, вечное нытьё, запах перегара. Хорошо хоть в пьяном угаре не буянит – храпит на диване, и я могу передохнуть от него.
Почему не ухожу? Каждый день задаю себе этот вопрос. Любовь? Нет, её и не было. Страх? Возможно. Боязнь одиночества, страх, что больше никто не постучится в мою дверь. Вадим – словно гиря на ногах, но почему-то кажется, что без неё я утону. Он выливает на меня свои комплексы: то орет, что все вокруг «высокомерные столичные», то бурчит, что я слишком «не от мира сего». А я молчу. Молчу и режу ему салат, хотя внутри всё сжимается от гнева и бессилия.
Родители перестали звонить – устали повторять одно и то же. Подруги исчезли, будто их и не было. Осталась только я – и он. Иногда смотрю на его пьяную рожу в кресле и думаю: «Неужели это всё, чего я достойна?» Но тут же гоню эти мысли. В конце концов, он не бьёт, не устраивает скандалов – могло быть и хуже, ведь так?
Скажите, вы бы смогли на моём месте остаться одной? Начать всё сначала в моём возрасте? Не знаю. Пока я просто живу, как умею – с ним, с его провинциальной злобой и моим тихим отчаянием. Может, однажды соберусь с духом и уйду. А может, так и сгнию – заложницей своих страхов и его мерзкого характера. Время рассудит.
