**Трещина в семейной лжи**
Светлана крошила овощи для ужина, когда с грохотом захлопнулась входная дверь. В квартиру в Сочи, пропитанную запахом моря и солёного бриза, ввалился её сын Артём. Лицо у него было мрачнее тучи перед грозой. Светлана отложила нож, вытерла руки об фартук и тревожно уставилась на него.
— Сынок, что с тобой? Почему лицо, как у кота, которого облили? — спросила она, пытаясь поймать его взгляд.
— Мам, нам надо поговорить, — тихо, но твёрдо произнёс Артём.
— Что такое? — голос её дрогнул. — Опять с Витьком поругался?
— Нет, мам, я не ссорился, — он сжал кулаки. — Я видел папу.
— Где? — удивилась Светлана. — Он же в командировке, сказал, только к вечеру вернётся!
— Мам, да никакой он не в командировке! — Артём чуть не закричал, голос дрожал от обиды. Он достал телефон, включил видео и сунул экран матери под нос.
Светлана глянула — и мир вокруг поплыл.
— Артём, че торчишь? Давай быстрее! — крикнул парень в красной майке, дёргая его за рукав.
— Сань, идите без меня, я догоню, — буркнул Артём, не отрывая взгляда от детской площадки.
Друзья переглянулись, пожали плечами и ушли. Артём остался, притаившись за дубом. Глазам своим не верил. Его отец, который якобы был в Ростове на совещании, развлекался в парке. На руках он крутил девочку лет пяти, а та хохотала:
— Пап, хватит, голова кругом!
Артём застыл, словно его током ударило. Мысли скакали, сердце колотилось, как бешеное. Это не могло быть правдой. Его отец, пример для подражания, стоял здесь с чужой девочкой, называвшей его «папой». Хотелось подойти, вцепиться в рукав, потребовать объяснений. Но ноги будто вросли в землю.
Дрожащими руками он достал телефон и начал снимать. Кадры выходили смазанными, но видно было отлично. Снял, спрятал телефон, но передумал. Набрал отца, стараясь не трястись.
— Алло, Тёма? — спокойный голос отца прозвучал в трубке.
— Пап, ты где? — спросил Артём, стиснув зубы.
— Сын, в командировке, как же. Скоро выезжаем, к ужину буду. Гостинцы привёз.
— Ага… — процедил Артём.
— Ты чего такой кислый? — отец забеспокоился. — Опять двойку схватил?
Артём молчал. Хотелось проорать: «Лжец! Предатель!» Хотелось врезать, посмотреть в глаза, выложить всё. А потом бежать к маме, чтобы она знала правду. В голове уже рисовалась картина: мать в слезах, отец на пороге с чемоданом, он — защитник семьи. Всё как в сериалах, которые мама с бабкой смотрят, пока он в наушниках музыку слушает.
— Тёма, ты там живой? — отец вернул его к реальности.
— Да норм, пап. До вечера, — буркнул он и сбросил вызов.
Спрятался снова за дерево. Девочка подбежала к отцу, спрыгнув с качелей. Тот обнял её, взял за руку, и они направились к киоску с мороженым. Девочка выбрала эскимо, и они скрылись за поворотом.
— А мне всегда «пломбир в стаканчике» брал, — прошептал Артём, вспоминая детство.
Прислонился к дереву, закрыл глаза. Комок в горле, слёзы подступают. В пятнадцать лет с таким ураганом чувств не справиться.
Завибрировал телефон. Думал, отец, но на экране — Саня.
— Тёмыч, ты где? Мы тут как дураки ждём! — возмутился друг.
— Сань, мама позвонила, просила помочь. Давай завтра, я домой, — соврал Артём.
— Ладно, чёрт с тобой, — буркнул Саня.
Артём сунул телефон в карман. Сначала хотел идти домой, но свернул к набережной. Море всегда успокаивало. Сочи с его бесконечными волнами и криками чаек — идеальное место, чтобы подумать. Обычно он размышлял о школе, о спорах с родителями, о новом смартфоне, который мама с папой называли «слишком дорогой блажью». Иногда задумывался о будущем, вспоминал деда, ушедшего три года назад.
Но сегодня мысли были другие. Он столкнулся с настоящей взрослой проблемой. И её нужно было решать.
Вариантов было два. Первый — молчать, сохранить семью. Но если отец уже живёт двойной жизнью, что тут сохранять? Второй — сказать правду. Отец же сам всегда твердил: «Враньё — это гнило. Будь честным, сынок». Эти слова теперь звенели в ушах.
Он посмотрел на море, развернулся и пошёл домой.
— Сынок, что с тобой? — встретила его Светлана, вытирая руки. — Вид у тебя, как у привидения.
— Мам, нам надо поговорить. Серьёзно, — сказал Артём, сжимая телефон.
— Что случилось? — её голос задрожал. — Опять с учителем конфликт?
— Нет. Я видел папу, — выдохнул он.
— Где? — она замерла. — Он же в командировке, только звонил!
— Он не в командировке! — Артём повысил голос, глаза блестели. — Он в парке был с девочкой, и она его папой звала!
— Сынок, ты что-то перепутал, — Светлана попыталась улыбнуться, но губы дрожали.
— Ничего я не путаю! Вот, смотри! — он ткнул в экран.
Светлана посмотрела и побледнела. Глаза наполнились слезами.
— Артём, умоляю, никому не говори, — прошептала она, отворачиваясь.
— Но он же тебе изменяет! — выкрикнул он, не веря её спокойствию.
— Я знаю, — тихо сказала она, и слёзы покатились.
— Ты… знаешь? — Артём аж присвистнул. — И молчишь?!
— Да, сынок. Знаю. И про любовницу, и про девочку. Ей пять в следующем месяце.
— Но зачем?! — голос его сорвался.
— Я люблю его, — она посмотрела на сына. — И он меня любит. Мы — семья. Прошу, не говори ему. Пусть всё останется как есть.
Артём ушёл в комнату, раздавленный. УснулПрошло десять лет, и теперь, стоя на палубе своего корабля, Артём с грустью думал о том, что так и не смог простить отца, но научился понимать мать.
