Воспоминание о разрыве
Антонина стояла у окна, глядя на мокрые улицы Нижнего Новгорода, где дождь чертил узоры на асфальте. «Собирай вещи и уходи» — слова её мужа Геннадия всё ещё отдавались в ушах, словно удар наковальни. На столе дымилась кружка с липовым чаем — четвёртая за вечер. Старая привычка заваривать чай, когда сердце сжимается от горя.
— Я устал от всего этого! — бросил Геннадий, его голос был холоден, как январский ветер. — Я понял, что не создан для семьи.
— Гена… — прошептала Антонина, прижимая к груди двухлетнего сына Ваню. — И что теперь? Только сейчас догадался? Может, к психологу сходим?
— Собирай вещи и уходи! К матери, к подруге — мне всё равно!
— Ты серьёзно? — вырвалось у неё, будто земля ушла из-под ног.
— Абсолютно! — отрезал он. — Мне надоели вы оба. Ты, Ваня. Ваш гвалт, ваши вечные проблемы! Никакой помощи, никакой поддержки!
— Поддержки? — Антонина едва не задохнулась. — Ты живешь, как король! А я ношу Ваню на руках, пока ты бог знает где пропадаешь!
Геннадий стиснул зубы, глаза сверкнули злобой.
— Я ясно сказал? Убирайся!
— Прямо сейчас? — голос её дрожал. — Полночь на дворе. На улицу нас выставишь?
— Да, — ледяным тоном ответил он. — Ещё ночь с тобой — и я сойду с ума.
— Ну смотри! — Антонина смахнула слезу, пальцы дрожали. — Храбрец, пока твоя мать в отъезде…
Мать Антонины, увидев дочь с ребёнком на пороге, ахнула:
— Зачем тебе этот балбес?
— Почему «балбес»? — нахмурилась Антонина. — Он всего на два года младше меня.
— В развитии отстал, вот и балбес, — отрезала мать. — Ты через год магистратуру закончишь, уже стажируешься. А он? Ничего не умеет, ничего не хочет.
— И что? Я люблю его, мама! — голос Антонины задрожал. — Никогда так не влюблялась. Пусть он хоть полный неудачник, без него мне жизнь не мила.
Мать покачала головой, вздохнув с разочарованием.
Антонина старалась не вспоминать тот разговор. Жизнь крутилась: учёба, встречи с подругами, работа. А ещё приближался день рождения свекрови, и она металась по магазинам, подбирая продукты для торта, который решила испечь сама.
О свекрови пока не говорили, но Антонина была уверена: Геннадий сделает предложение, и они сыграют свадьбу. Всё шло к этому.
Так и вышло. На выпускном, под аплодисменты, Геннадий встал на колено с бархатной коробочкой. Антонина разревелась от счастья и прошептала: «Да».
Свадьбу назначили на зиму — ей грезилась церемония в снегу. Её взяли на работу в фирму, где она стажировалась. Мечта сбылась: любимое дело, приличная зарплата. Всё складывалось как надо.
Лишь одно тревожило: Геннадий не торопился обсуждать совместный быт.
— Давай пока поживём порознь, — сказал он, когда она завела разговор. — Накопим, снимем хорошую квартиру в центре.
Антонина согласилась, откладывая часть зарплаты на свадьбу и будущий дом. Мечтала о роскошном платье, но просить деньги у жениха или его родни стеснялась.
Время летело. Антонина подрабатывала, чтобы скопить, а Геннадий, как ни странно, только ходил на собеседования. Он окончил мехмат и гордился этим, но «хвататься за первую попавшуюся работу» не желал. То график неудобный, то зарплата маленькая, то коллектив «не тот».
— Сразу видно, что за люди, — ворчал он. — Как с ними работать?
— Гена, ты их видел полчаса, — мягко возразила Антонина. — Откуда ты знаешь, что они плохие?
— Чувствую, — отрезал он.
Из-за этого «чутья» свадьбу пришлось перенести. Геннадий не работал, и даже скромное кафе после ЗАГСа было не по карману. Свадьбу оплатили его родители. Платье Антонина купила сама — оно стоило четыре её зарплаты.
— Зачем тебе эта свадьба? — ворчала мать, застёгивая платье. — Даже платье сама купила. Ты ему не жена, а нянька. А с детьми как? И большого, и малого нянчить?
— Мама, хватит! — Антонина вытерла слёзы. — Это самый счастливый день в моей жизни. Не порти его!
На свадьбе, танцуя с Геннадием, она чувствовала себя счастливее некуда. Казалось, нет преграды, которую они не преодолеют вместе.
Свёкор и свекровь устроили пышное гулянье — сняли усадьбу на Волге. Гуляли три дня. Когда пришло время уезжать, Антонина спохватилась:
— Гена, когда начнём искать квартиру? Свадьба отгремела, пора думать о своём гнёздышке.
— Знаешь, я подумал… — начал он. — Давай пока поживём у моих. У них огромная пятикомнатная.
— Но мы же хотели своё! — возразила она. — Мы теперь семья.
— Я работу нормальную ещё не нашёл, — Геннадий опустил глаза. — У родителей и комфортнее, и дешевле.
Антонина нехотя согласилась, но настроение испортилось.
Жизнь с родителями Геннадия была терпимой. Свёкор вечно пропадал на работе, а свекровь, Лидия Петровна, оказалась душевной, не лезла с советами. Но сердце Антонины ныло — хотелось своего угла, своей семьи.
Шансов на переезд не было. Её зарплаты не хватало даже на аренду. А Геннадий продолжал менять работы, как перчатки. Рекорд — два месяца.
Антонина хотела устроить скандал, но сдерживалась. Они только поженились — зачем ругаться? Может, он сам одумается?
Со временем жизнь вроде наладилась. Геннадий устроился на полставки, и Антонина надеялась, что скоро он перейдёт на полный день. Но её начало тошнить — от нервов, решила она. Накопившиеся обиды душили.
Через месяц она узнала, что тошнота — не от стресса. Беременность.
Новость испугала её — детей пока не планировали. Но что сделано, то сделано. Вечером она рассказала Геннадию, и его лицо осветилось радостью.
— Это же чудесно! — воскликнул он.Но когда радость улеглась, он снова принялся искать оправдания, а Антонина поняла, что её надежды на счастливую семью разбиты навсегда.
